29 сентября 2001 года состоялось перенесение мощей святого праведного Алексия Мечева в храм святителя Николая в Кленниках на Маросейке. Об этом времени небывалого церковного возрождения, удивительных церковных событиях, о прославлении святого праведного Алексия Мечева на Архиерейском соборе 2000 года, о восстановлении самого храма и о настоятеле храма, отце Александре Куликове, редакция сайта попросила рассказать ректора ПСТГУ протоиерея Владимира Воробьева.

— Отец Владимир, настоятелем храма свт. Николая в Кленниках в 2001 году был протоиерей Александр Куликов. Мы знаем также, что отец Александр 20 лет служил в Николо-Кузнецком храме и был особенно близок протоиерею Всеволоду Шпиллеру. Не могли бы Вы рассказать о том, как он стал настоятелем храма свт. Николая в Кленниках и как он был связан с маросейской общиной?

— Отец Александр Куликов родился в православной крестьянской семье и, когда служил в армии в Фергане, в дни увольнения ходил в храм. В это время там служил отец Борис (Холчев), который был духовным сыном отца Алексея Мечева, а после его кончины — отца Сергия Мечева. Будущий отец Александр стал духовным чадом отца Бориса.

Отца Бориса Холчева вскоре перевели в Ташкент, а Александра Куликова перевели служить поблизости от Ташкента. Переодевшись в штатскую одежду, он приходил в храм (его уже знали и называли «Саша-солдатик») и там познакомился с замечательным святителем, Владыкой Гермогеном (Голубевым). В Ташкенте же он застал и будущего епископа Стефана (Никитина), который был прихожанином, а потом и старостой Маросейского храма.

Когда Александр Куликов окончил службу и демобилизовался, отец Борис Холчев благословил его поступать в семинарию, сказав: «Вы — наша смена». Окончив семинарию, он был рукоположен в сан диакона в храм на Преображенской площади в Москве, а потом по просьбе протоиерея Всеволода Шпиллера — в сан священника к Николо-Кузнецкому храму, где он и прослужил 20 лет с перерывом на год. Тогда его перевели в Алтуфьево, но отец Всеволод с большим трудом выхлопотал его перевод обратно в Кузнецы. В Николо-Кузнецкий храм к нему стали приходить на исповедь по благословению архимандрита Бориса (Холчева) прихожане Николо-Кленнинского храма. В Москве были два храма, между которыми распределилась тогда маросейская община — это храм Илии Обыденного и храм Николы в Кузнецах.

А потом, за год до смерти отца Всеволода, отца Александра Куликова и отца Николая Кречетова на следующий день после праздника храмовой иконы «Утоли моя печали» перевели в разные храмы. Отца Александра перевели в храм святых мучеников Адриана и Наталии на Ярославском шоссе, на окраине Москвы, где он прослужил семь лет. Вскоре началось возвращение и реставрация Данилова монастыря, который решили открыть к 1000-летию Крещения Руси.

В 1983 г. его наместником назначили архимандрита Евлогия из Лавры. И отец Александр, который близко знал его, захотел ему помочь и благословил группу иконописцев под руководством Ирины Васильевны Ватагиной, духовно окормлявшихся у о. Всеволода в Николо-Кузнецком храме, перейти в Данилов монастырь, где нужна была ударная работа — нужно было к 1000-летию Крещения Руси все восстановить. Нужны были и иконописцы, и реставраторы. Отец Евлогий выделил им большую мастерскую, и они там напряженно работали несколько лет.

Потом, когда реставрация Данилова монастыря закончилась, в 1990 г. стали возвращать Церкви прежде закрытые храмы. Алексей Владимирович Криволуцкий (сын репрессированного священника), который помнил Маросейку с юности, организовал «двадцатку», стал ее председателем и начали хлопотать о возвращении храма святителя Николая в Кленниках. Нужно было найти настоятеля, и тогда обратились к отцу Александру Куликову, который был известен как пастырь, окормлявший маросейских прихожан.

Иконописцы из Данилова монастыря перешли к своему духовнику — отцу Александру, и помогали ему восстанавливать храм Николы в Кленниках. Там же они открыли и иконописную школу, а Ирина Васильевна Ватагина заведовала в ПСТГУ кафедрой иконописи на факультете церковных художеств, которая тоже расположилась в Кленниках.

Круг духовных чад отца Всеволода был тесно связан с Маросейкой, и возрождение храма Николы в Кленниках было нам близко и дорого.

— Отец Владимир, в этом году исполнилось 20 лет замечательному событию в истории Русской Православной Церкви — в 2000-м году состоялся Юбилейный Архиерейский собор, который прославил Собор новых мучеников и исповедников Российских XX века, преподобных и подвижников благочестия. На этом Соборе были прославлены в лике святых святитель Афанасий Сахаров и праведный отец Алексий Мечев. Расскажите, пожалуйста, как это было?

— Приближался юбилейный год 2000-летия христианства, Рождения Христа. Все Церкви, конечно, собирались этот юбилей праздновать. Как можно отпраздновать? Можно поехать и послужить на Святой Земле. Можно провести какую-то большую конференцию. У нас в России к 2000-летию приурочили проведение Юбилейного архиерейского Собора и освящение храма Христа Спасителя в честь Рождества Христова.

В 1998 году меня Высокопреосвященный митрополит Ювеналий пригласил работать в Синодальной комиссии по канонизации святых. Господь сподобил меня сослужить митрополиту Ювеналию первую архиерейскую Литургию на Бутовском полигоне. После Литургии мы пошли ко кресту, где служили обычно панихиду. По дороге состоялся разговор о праздновании юбилея 2000-летия христианства, и я высказал митрополиту Ювеналию мысль о том, что наша Русская Церковь может отпраздновать этот юбилей так, как ни одна другая Церковь этого сделать не сможет. Владыка спросил:

— Это как же?

— Мы можем прославить Собор всех новомучеников и исповедников Русской Церкви.

— Но мы же уже его прославили.

— Прославлено только несколько человек, а их же были многие тысячи.

— Но мы же их не знаем, у нас нет данных.

— По календарю 70 дней в году мы вспоминаем безымянных мучеников, например, двадцать тысяч в Никомидии сожженных, множество в Раифе избиенных и т. д. Поэтому мы можем прославить всех известных и неизвестных подвижников. И это будет память великому подвигу новых мучеников и исповедников XX века.

Митрополиту Ювеналию эта идея очень понравилась, и он стал думать тогда, как это все сделать. Нужно было запросить от всех епархий все данные о новомучениках, а таких данных было очень мало в епархиях, но у нас в ПСТБИ уже была собрана большая база данных по пострадавшим за Христа. И мы по каждой епархии смогли выдать имена тех, кто был убит в первые годы после революции. Тогда никаких следственных дел не было, просто врывались в село, в храм и убивали священника. Эти имена уже были нам известны, и их нельзя было подвергнуть сомнениям — так получилось, что в этом прославлении участвуют все епархии. А потом в этом Соборе можно будет выявлять новые и новые имена, и это уже не будет новым прославлением, а просто выявлением новых имен.

И, действительно, ни одна Церковь не имеет такого множества святых новомучеников, которые бы за веру претерпели страдания и смерть. Было принято решение на Соборе 2000-го года освятить Храм Христа Спасителя и прославить Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской, ведомых нам и неведомых, но ведомых Богу. Решили прославить и известных преподобных и подвижников благочестия.

Когда уже приближалось время, я стал торопить отца Александра Куликова, чтобы получить от общины Маросейского храма материалы об отце Алексии Мечеве, чтобы и его включить в список праведников и подвижников благочестия. И к Владыке Евлогию, который был уже в это время архиепископом Владимирским, я также пристал, чтобы получить из Владимира документы о Владыке Афанасии (Сахарове). И отец Александр, и Владыка Евлогий мне сказали: «Да-да, конечно, мы обязательно материалы дадим, но пока еще не можем, пока у нас не готово». Я им звонил, торопил, но они повторяли: «Мы готовим, но быстрее сделать не можем». Специалистов ни у кого тогда не было, все это сделать и оформить не так легко. А поскольку я в Комиссии по канонизации работал и знал, как это все делается, то буквально вытребовал у них те материалы, которые были, оформил и подал от их имени. И на Соборе 2000-го года были прославлены и Владыка Афанасий, и отец Алексий Мечев.

Потом встал вопрос об обретении их мощей, так как были известны их могилы. Отец Алексий был похоронен на Немецком кладбище, а Владыка Афанасий — во Владимире. Получили благословение, и на Немецком кладбище обрели мощи отца Алексия. Мне довелось быть там, мы стояли и молились, пока обретали мощи. Потом эти мощи были отвезены в Новоспасский монастырь, где их омыли, обследовали, приготовили к возвращению в Николо-Кленнинский храм.

И 29 сентября огромный крестный ход двинулся из Новоспасского монастыря в Кленники. Патриарх Алексий встречал крестный ход на Маросейке, а мы пешком прошли весь этот путь с мощами. Это было, конечно, величайшее ликование, подобного в Москве больше с тех пор не было. Из всех храмов выходили священнослужители, пели тропарь. Это было очень памятное, небывалое событие. С великим торжеством принесли мощи в нижний храм, где отец Александр уже приготовил раку. Так совершилось это замечательное прославление.

Во Владимирской епархии все было похоже. Когда получили благословение на обретение мощей, то позвали меня тоже. Я приехал во Владимир на кладбище (а кладбище находится прямо рядом с владимирской тюрьмой, ее отделяет от кладбища только забор). На кладбище есть небольшой храм, и прямо около храма была могила Владыки Афанасия. Обрели мощи святителя Афанасия, положили их в кладбищенском храме до времени. А через некоторое время назначили перенесение мощей в монастырь Рождества Богородицы, который находится рядом с Успенским собором в центре Владимира. Этот монастырь был захвачен большевиками раньше других, и в нем была устроена следственная тюрьма ОГПУ.

Владыка Афанасий в этой тюрьме проходил следствие, и его оттуда под конвоем вели в пересыльную тюрьму на окраине Владимира, в ту, которая находится рядом с кладбищем. И когда он шел туда под конвоем, то по обочине дороги, так называемой Владимирки, провожала его духовная дочь, Нина Фиолетова. С тех пор прошло очень много лет, и теперь от кладбища, то есть от этой тюрьмы, по этой самой дороге шел огромный крестный ход с мощами Святителя Афанасия в возвращенный Церкви монастырь Рождества Богородицы. И по обочине опять шла эта старушка, Нина Фиолетова, провожая святые мощи своего духовного отца…

Мощи были положены в домовом храме монастыря. Это было также великое торжество, Владыка Евлогий вместе с сослужащими архиереями и священниками совершали Божественную Литургию, пел огромный хор отца Матфея (Мормыля) из Троице-Сергиевой Лавры, где Владыка Евлогий долгое время был экономом. Торжество было необыкновенное. Теперь там устроена очень красивая рака, люди приходят поклониться мощам Владыки Афанасия, так же, как и на Маросейке, всегда поток людей идет к мощам отца Алексия.

— Отец Владимир, 90-е годы и начало 2000-х — это совершенно особое время. Произошло много удивительных, значимых церковных событий, это было время потрясающего церковного возрождения. Можно ли уже сейчас дать какую-то оценку этому периоду в истории Русской Церкви?

Да, тогда за недолгие 20 лет произошел невероятный взлет и возрождение. Невероятное совершенно, небывалое в истории мира. Такого никогда не было — чтобы как из пепла восстала Церковь, как феникс, это просто чудо. Как Христос вышел из гроба — с таким торжеством. Это было удивительно, и то, что Господь судил нам в это время жить, — это, конечно, милость Божия.

Придет время, и историки смогут лучше оценить это чудо. Но это не было делом какого-то одного великого человека. Было совершенно очевидно всем, что это дело Божие, а руками маленьких человечков что-то небольшое как-то делается. А на самом деле все совершает сила Божия, так как человеку это сделать невозможно. Так что ставить это чудо в заслугу кому-либо из даже великих людей — это будет неправильным. Это было чудо Божие, чудо святых мучеников и исповедников, которые кровь свою пролили. Как в древности говорил Тертуллиан, «кровь мучеников — семя веры», так это повторилось через почти 2000 лет.