— Владимир Ярославович, прежде всего благодарю Вас за возможность побеседовать. Вы фактически возглавляете известное православное издательство «Никея». Скажите, почему вдруг Вы приняли решение поступить в ПСТГУ?

— Я не возглавляю издательство, а являюсь главным редактором в «Никее» с момента ее основания – это семь лет поиска идей и форм их воплощения, ошибок и их осмыслений, достижений и открытий. Сейчас мы разрабатываем три отдельных направления, которые в дальнейшем, надеемся, вырастут в самобытные издательства, а непосредственный разговор о вере продолжится в «Никее». Очень важным самостоятельным направлением станет популярная христианская психология: сейчас мы видим, что наши книги этой тематики особенно востребованы как церковными, так и светскими людьми; следующее отдельное направление – это художественная литература и мемуаристика, и наконец, – детская литература. Все четыре наши издательства, причем каждое в своей читательской среде, смогут ввести темы поиска и обретения веры в большое книжное пространство.

Желание поступить в ПСТГУ зрело постепенно. Помню до сих пор свое первое впечатление от ПСТГУ, куда я приехал совершенно случайно в 1999 году со своей знакомой. Для меня вдруг открылся совершенно неожиданный мир: в коридорах университета я увидел молодых ребят и девчонок, у которых горели глаза, услышал как живо и увлеченно мои ровесники обсуждают богословские вопросы. Меня это просто поразило.

Принятие окончательного решения созрело к четвертому году моей церковной жизни. Я был женат, мы с супругой ждали второго ребенка, кормил нас небольшой бизнес – собственный магазин канцелярских товаров, – в общем,

жизнь была более или менее устроена, но внутренне я ощущал щемящую тоску от бездействия, потребность в активном служении.

А когда у человека появляется какой-то основополагающий смысл, тогда он готов ради этого смысла пожертвовать многим, в частности, изменить свою жизнь, вопреки удобствам и комфорту. Наверное, что-то похожее произошло тогда и со мной, хотя супруга не разделяла моего энтузиазма. Но для меня было очевидно: нельзя просто бывать на положенных богослужениях, исповедоваться и причащаться, необходимо глубже и осмысленнее войти в жизнь Церкви, в каком-то смысле вжиться в ее Предание, понять умом и сердцем ее богословие, – и в 2003 году я все-таки поступил на вечернее отделение Богословского факультета.

— В христианство Вы обратились, очевидно, уже в сознательном возрасте?

— Да, это произошло летом 1999 года. С детства я терял всякий интерес к любому делу, к которому не чувствовал внутреннего расположения, часто чем-то увлекался, но потом охладевал, ощущая поверхностность очередного своего увлечения. Накануне прихода к вере я находился в затяжном смысловом кризисе – забросил учебу, работу, внутренне страдал от греховных и тупиковых интересов своей компании, хотя, естественно, не имел в себе ни сил, ни мотивов что-то принципиально изменить.

— Где Вы учились и где работали?

— На тот момент я забросил учебу в Полиграфическом институте. Серьезной работы у меня тогда еще не было. Если честно, сидел на родительской шее. В конце весны я познакомился с одним удивительным оптинским монахом. Мы поехали с ним в паломничество, причем позвал он меня весьма мудро, попросил отвезти в Толгский монастырь на машине, то есть, он развернул свое миссионерство таким образом, что я ощущал себя этаким благотворителем. Только потом я узнал, что у отца Леонтия были совсем иные планы на отпуск, от которых он отказался ради меня. Мы посетили святыни Ярославской области, потом поехали в Оптину пустынь, я прожил в Иоанно-Предтеченском скиту несколько недель, а после мы отправились в Задонск. Я исповедовался, причастился, увидел многих подвижников, произведших на меня колоссальное впечатление: архиепископа Михея (Хархарова), митрополита Никона (Васина), схиигумена Илия (Ноздрина), схиархимандрита Серафима (Мирчука). Вернулся в Москву я лишь в сентябре, в моей жизни произошел настоящий переворот, что такое обновляющая и укрепляющая Божественная Благодать я в прямом смысле ощущал даже на физическом уровне. Что же касается моей компании в широком смысле слова, я просто, потеряв всякий интерес к былому, естественным образом от нее отдалился, а близкие друзья, а среди них была и моя будущая жена, которым пришлось нести весь груз моего активного неофитства, сперва решили, что у меня возникли серьезные проблемы с головой, но спустя некоторое время и сами стали регулярно ездить со мной в Оптину. Я и духовнику моему игумену Тихону (Борисову) покоя не давал, постоянно прося его разместить нашу компанию в гостевом домике возле скита.

— Как Ваша семья отнеслась к Вашему воцерковлению?

— Родители мои были прямыми участниками «спасительного заговора», так что отнеслись они к моему преображению не просто как к хорошему событию, а как к чуду и ответу на их молитвы.

— Тяжело было в период обучения?

— В период обучения было крайне легко, если говорить о первых трех-четырех годах.

Я не пропустил практически ни одной лекции и ни одного семинара. Для меня учеба в ПСТГУ стала источником живой воды.

Все предметы мне казались крайне важными и невероятно интересными, к тому же очень повезло с группой.

— А как удавалось такую интенсивность учебы совмещать с работой?

— Я уже говорил, что с детства терял интерес к любому делу, к которому не чувствовал внутреннего расположения, так вот, обратная сторона этого свойства – будучи вдохновленным, я трудностей особенно не замечаю.

В первые 3-4 года все: семейные заботы, работа, алтарное послушание с учебой совмещались идеально. Потом усталость вместе с загруженностью стали накапливаться: и начиная с четвертого курса, я вынужден был подходить к посещению занятий избирательно. Тогда родился третий, потом и четвертый ребенок.

— А сколько у Вас сейчас детей?

— Сейчас пятеро. Но все мои дети – девочки, так что я очень забавный отец: с одной стороны, многодетный, а с другой - не имеющий ни малейшего представления о воспитании мальчика.

— Скажите, пожалуйста, как произошел переход от Вашего маленького бизнеса к тому, чем Вы сейчас занимаетесь?

— Я всегда очень любил читать, а в какой-то момент понял, что одного чтения мне уже недостаточно, появилось желание сделаться участником этого сакраментального действа рождения книги. Я оставил свой скромный бизнес, чтобы быть поближе к той области, которая меня интересует, и устроился работать в книжный магазин «Православное слово» на Пятницкой, хотя это было связано со снижением зарплаты, алтарничал в храме Рождества Пресвятой Богородицы в Крылатском. Потихоньку я стал углубляться в проблематику православного книгоиздания, специфику интересов читающей аудитории. И вот однажды мы с моим другом Колей Бреевым – сыном протоиерея Георгия Бреева – были в гостях у его сестры Маши, с которой мы тоже дружим. Речь зашла о том, что в светских книжных магазинах вовсе нет интересных православных книг, да и в православном книгоиздании зачастую выходят такие новинки, что хоть стой, хоть падай.

И мы ощутили в себе силы что-то изменить, и поняли, что готовы ради этого потрудиться.

Безусловно, думали мы и о заработке, но все-таки главным для нас всегда являлась и является идея миссии. Посоветовались с отцом Георгием, и он благословил нас на это нелегкое дело. Вот так потихонечку, безусловно, во многом молитвами отца Георгия, стала зарождаться «Никея». Мы начали работать с 2008 года. Дело росло: мы стали завоевывать свое пространство в светских книжных магазинах.

— С какими сложностями сейчас сталкивается православное книгоиздание?

— Если говорить о церковном пространстве книгоиздания, то сразу вспоминаются слова: «Рок-н-ролл мертв, а я еще нет». Иногда кажется, что книгоиздание внутри православия держится лишь чудом Божьим. Православные издатели – это замечательные люди, которые давным-давно друг друга знают. Некоторые из них, как, например, Светлана Ивановна Горлевская или Гольдфельд Михаил Александрович, еще в советское время геройски занимались своим делом. И они, безусловно, сделали больше, чем кто-либо из нас сможет сделать за все последующие годы. Но, к сожалению, многие православные издатели, приходящие им на смену, продолжают работать в том алгоритме, который был идеален для конца восьмидесятых и начала девяностых годов, сейчас же он является фактором стагнации, и именно он замыкает православное книгоиздание в гетто. Одна из причин сложности выхода из этого устаревшего алгоритма заключается в том, что рынок православного книгораспространения непрофессиональный. Когда мы начинали работать, буквально все мы делали сами, в том числе и возили и продавали книги по всей России. А теперь представьте ситуацию: я приезжаю в некую большую епархию, на епархиальном складе меня встречает женщина, возрастом около 60 лет, уставшая по большому счету от всего церковного, назовем ее Марья Ивановна.

Она совершенно не книжный человек, но именно эта женщина решает, какие книги будет читать вся епархия, по размеру превышающая Европу.

Фамилии вроде Шмемана Марью Ивановну вообще пугают, зато её интересует свечи, золото и серебро, молитвословы, акафисты и самые дешевые книжечки: желательно про чудеса. И издатели, ориентирующиеся на православный книжный рынок, не могут игнорировать Марью Ивановну, ведь у издателей трудятся люди, за которых они отвечают, и Марья Ивановна по-прежнему платит издателям деньги. А чтобы выйти в светское пространство нужно очень сильно потрудиться, и деньги просто так платить там никто не станет, только по мере реализации. На самом деле то, что людям, как и в девяностые годы нужны дешевые брошюрки - это миф. Ситуация давным-давно изменилась. Просто необходимо меняться и всему православному книжному пространству, а это задача крайне сложная.

— Молодые люди и люди среднего возраста активно пользуются цифровыми технологиями. Соответственно, книги, которые им интересны, элементарно скачиваются из сети. А потребители бумажной литературы – разве это не те самые бабушки?

— Нет, здесь ситуация совершенно иная. Существует представление, что интерес к бумажной книге падает, причем такими темпами, что предотвратить крах невозможно. Это такой миф, который важно развенчать. Осенью 2014 года мы с коллегами были на книжной выставке в Германии во Франкфурте-на-Майне. В рамках выставки проходил большой семинар, в котором участвовали американские и европейские издатели. Так вот, согласно представленной статистике, бумажное книгоиздание находится отнюдь не в плохом положении. Действительно, в 2008 году наблюдалось серьёзное падение, но сейчас, если говорить совсем точно, падение по-прежнему имеется, но динамика его год от года уменьшается в лучшую сторону, то есть по отношению к 2008 году книжный рынок пребывает в состоянии роста. Интерес к электронной книге действительно есть. Это развивающийся рынок, но он существует параллельно с производством бумажной книги, и объем его по сравнению с книгоизданием пока еще очень мал.

— А что происходит в светском пространстве? Для Вас, как Вы сказали, важно освоение — именно этого пространства.

До «Никеи» никто из православных издательств не ставил перед собой задачу выйти в светское книжное пространство, потому что к издателям там предъявляются очень серьезные требования: необходимо улавливать тренды, делать книги, в которые смогут поверить светские товароведы, необходимо продвижение, сложный комплекс документального оформления, ну, и как я уже говорил, деньги возвращаются только по мере реализации. А в церковной среде за молитвословы Марья Ивановна деньги платит сразу. Именно по этой причине комплексно до нас никто со светскими сетями не работал, не потому что другие издатели хуже нас, просто мы с этими целями вышли в поле, а нашим коллегам, действительно, очень нелегко перестроить опыт своей многолетней работы. За семь лет нам удалось кое-что сделать: сейчас мы напрямую работаем почти со всеми крупными книжными сетями и лидерами интернет-торговли.

И хотя это дело требует очень серьезных трудозатрат, оно приносит отдачу и прибыль. Что касается главной проблемы, которая характерна как для светского, так и для церковного пространства, то это проблема честного и осмысленного маркетинга: зачастую книги непопулярны не потому, что они бездарны, или читатель не созрел, а просто потому, что мы не работаем с той целевой аудиторией, которая давно ждет эту книгу, не находим прямых контактов.

— А есть ли у Вас авторы, которые могут быть интересны светскому читателю?

— Современные авторы, которые интересны современному читателю, чаще всего, люди занятые, поэтому я, так же, как Вы, подчас беру диктофон и еду к нужному нам автору, заранее согласовав с ним структуру будущей книги и вопросы. В результате, предположим, из 15 бесед получается 15 глав, и книга выходит в свет. Но бывает что авторы пишут сами, по большой части, конечно, в ЖЖ или в социальных сетях, то есть, там, где уже в большинстве присутствует светские люди.

— Можете Вы просто назвать нескольких авторов, которые работали с Вами?

— Конечно, здесь скрывать нечего, мы будем только рады, если другие христианские издательства будут вместе с нами трудиться на этом поприще. Это те люди, которые так же как и мы, всегда были нацелены на диалог с человеком светского мышления. В первую очередь хочу назвать протоиерея Алексия Уминского. Прекрасные авторы – протоиерей Максим Первозванский, протоиерей Андрей Лоргус - ректор Института Христианской Психологии, протоиерей Павел Великанов, протоиерей Константин Пархоменко, христианский психолог Наталья Инина и многие другие. Этот список можно было бы еще продолжать.

— Какое пространство приложения сил Вы видите в этой среде для выпускника Богословского факультета Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного Университета? Ведь издательское дело – весьма интересная для многих сфера.

— Ну в первую очередь, конечно, в продолжении того самого списка будущих авторов, настроенных на диалог со светским миром.

Я предложу три уровня для профессиональной самореализации в этой сфере, от самого простого к самому сложному. Во-первых, я предложил бы студентам думать о темах своих дипломных работ с точки зрения их миссионерской перспективности. Например, мы все говорим о том, что в церковном народе, я уж не говорю о светской среде, очень слабо раскрыта тема подвига наших новомучеников. У нас почти нет такой литературы по этой теме, которая была бы способна зажечь людей.

Во-вторых, уровень уже более сложный, но очень важный, пойти нашим путем: почему бы еще кому-то не создать крупный интернет-портал, на котором бы освещались и обсуждались светские и церковные книги, или не основать такое же издательство, которое поставит перед собой цель миссии в светском мире?

— Вы, фактически, предлагаете плодить конкурентов?

— Соработников.

— Это христианский термин. А со светской точки зрения можно считать их конкурентами…

— Конкуренция – это всегда хорошо. И с точки зрения бизнеса, и с точки зрения развития нашей сферы деятельности. А третье направление – это создание по-настоящему качественных и нужных приложений для смартфонов, потому что здесь - зияющая пустота. Часто бывает, что искренние люди, обладающие финансами, готовы инвестировать в какое-нибудь благое дело, но никто ничего интересного предложить им не может. В общем, хотелось бы, чтобы благочестивые меценаты и инвесторы знали, что студенты и выпускники ПСТГУ имеют множество миссионерских успешных идей абсолютно во всех областях, способных донести Благую весть светскому миру.

— Это скорее подойдет выпускникам факультета информатики и Прикладной математики…

— Необходимо некое соработничество: ведь нужен качественный контент.

— То, о чем Вы сказали, это или работа автора, или работа предпринимателя. А есть ли вакансии для наёмных работников? Например, какие специалисты нужны Вам в издательстве? Нужно ли им богословское образование? Достаточно ли будет богословского образования, или необходимо, чтобы богословские знания накладывались на какую-то иную специальность?

— У нас время от времени появляются интересные вакансии, и эти вакансии бывают совершенно в разных областях. Конечно же, для нас, как для любых работодателей, важен профессиональный опыт человека. Хотя, практика показывает, что часто отсутствие опыта проблемой не является.

— Насколько здесь нужно богословское образование?

— Богословское образование, мне кажется, вообще необходимо любому человеку, желающему осмысленно жить в Церкви.

Я вообще теперь даже не могу себя представить без знаний и опыта, полученного в ПСТГУ. Но даже если не говорить о редакции, представьте человека, работающего в отделе реализации, ему необходимо объяснить тому же товароведу, в чем ценность предлагаемой книги. Объяснить в образах, понятиях, близких светскому человеку, отказаться от церковной терминологии, но при этом с водой не выплеснуть и младенца.

— Кажется, здесь скорее нужно не богословское образование, а образование в области пиара и рекламы…

— Книжный пиар – это такая вещь, которой можно быстро научиться, скорее, чтобы работать в этой области, необходимо определенное психологическое устроение, тактичность и легкая интеллигентность – без этого сочетания ничего не выйдет, независимо от образования. А я говорю о простой ситуации, когда крупные сети приглашают на специальные мероприятия: собираются товароведы, и кто-то из наших сотрудников объясняет, почему наши новые книги будут интересны их покупателям – от того, насколько интересно они расскажут, зависит, попадут книги на выкладки, или нет. Представьте: перед Вами сидит тридцать абсолютно светских товароведов, а вы им все это объясняете.

— А что с заработной платой?

— Зарплата в «Никее» не ниже, чем в светских издательствах – это наш принцип. Многие православные начинания ломались именно на этом. Ведь когда началось церковное возрождение, практически все были энтузиастами, деньги никого не интересовали, все желали одного - служения. Сейчас ситуация совсем другая.

— Молодого человека деньги могут не интересовать, а вот его супругу они очень даже интересуют...

— Да. Поэтому здесь многие проекты и ломались. Иногда это случалось оттого, что рано или поздно люди начинали выгорать, а в таких случаях приличная заработная плата все-таки является костылем, на котором можно проковылять в периоды охлаждения, а иногда на низкую оплату шли те люди, которые не смогли найти ничего лучшего для себя.

— Какими еще навыками и способностями должен обладать человек с богословским образованием для того, чтобы работать в Вашей сфере?

— Человек должен ощущать своей точкой опоры предстояние перед Богом, ощущать свою ответственность за то, что он делает, не пытаясь спихивать ее на других. Нужно быть заряженным на диалог, быть простым и открытым к людям. Если при этом человек обладает природной грамотностью, имеет филологический вкус, то у него много шансов попасть в «Никею», потому что работа, связанная с интервьюированием, расшифровкой, редактированием, в том числе и с научным, – это область наших ежедневных трудов. У нас есть надежные коллеги - Издательский совет Русской Православной Церкви, – именно этот орган отвечает за богословское качество книги, но тем не менее, перед тем, как отдать свои тексты в Издательский совет, мы сами проводим научную редактуру, а тут уж без богословского образования никуда.

Благодарю Вас за интересную беседу.