Слово отца ректора на поминальной трапезе после кончины протоиерея Георгия Ореханова:

Прежде всего хочу поблагодарить всех, кто пришел, всех, кто устроил эту поминальную трапезу, и хочу еще поделиться своим размышлением.

Честно говоря, я сначала не понимал, зачем отец Георгий выбрал Толстого в качестве темы для своих книг. Признаю, что он гениальный писатель, но сам я его не люблю за его вражду к Церкви, за его антицерковную деятельность. И мне было непонятно, как можно так много сил отдать этой теме, тем более, что у нас много богословских тем, очень важных для Церкви. При чем тут Толстой? Это же даже не философия... А потом я еще узнал, что отец Георгий хочет писать про Достоевского, а Достоевский в определенном смысле является антиподом Толстого. Потом услышал, как отец Георгий говорит о Леонтьеве. А Леонтьев был почитателем писательского таланта Толстого, но был и близким духовным сыном старца Амвросия Оптинского. Поэтому любить Толстого он не мог. И Достоевского Леонтьев не любил. Как это все укладывается у отца Георгия в голове?

Отец Георгий сам все это замечательно объяснил: Леонтьев не мог понять Толстого и Достоевского, потому что был человеком другого мира. Толстой в своих поисках ушел от христианства и от Церкви, а Достоевский нашел способ объяснить своим современником Христа. Отец Георгий видел, что и Толстой, и Достоевский искали новый язык для той интеллигенции, которая родилась в России и стала в значительной степени антицерковной силой именно потому, что не находила общего языка с Церковью своего времени.

Отец Георгий понимал, что сейчас мы стоим перед той же проблемой: мы должны думать о том, как изложить христианское учение на понятном для современных людей языке.

Нужно объяснить им христианскую веру, объяснить жизнь Церкви. Отец Георгий искал этот язык, понимая, что в жизни Толстого и Достоевского есть много поучительного для тех, кто ищет решение этой проблемы, потому что они гораздо более современны, чем многие из нас, если мы не видим, что между Церковью и окружающим миром пролегла глубокая пропасть, если не считаем себя обязанными думать и трудиться над тем, чтобы преодолеть ее. Ведь «Церковь не от мира сего, но в мире сем»!

Прозвучали слова: надо подумать о том, как увековечить память об отце Георгии. Но отец Георгий сам уже увековечил память о себе. Он привел очень многих людей к Богу и в наш университет. Я помню, как уже очень давно он ко мне подошел и сказал: «Батюшка, обратите внимание на студентку, которая сейчас заканчивает ПСТБИ, на Наташу Сухову. Это — замечательная студентка». Теперь мы все знаем и любим Наталью Юрьевну Сухову — первую в истории Русской Церкви женщину-доктора церковной истории. Она стала украшением нашего Университета. И отец Александр Мазырин рассказал, как он с помощью отца Георгия пришел в ПСТБИ, а теперь тоже стал доктором церковной истории и украсил наш Университет. И так многие люди, которые трудятся в ПСТГУ, связаны с отцом Георгием, его слово когда-то отозвалось в их сердце. Вот самый лучший памятник: эти люди, так же, как и отец Георгий, будут вписаны в историю нашего Университета и Русской Церкви навсегда. Вечная память отцу Георгию уже обеспечена. Мы будем всегда его помнить и надеяться на его молитвы у престола Божия.

Очень хочется, чтобы скорбь, неизбежная при разлуке, утолялась мыслью о том, что отцу Георгию теперь очень хорошо.

Слава Богу, что он свой путь прошел так победно, так замечательно и так явно призван Богом. Можно только мечтать о такой смерти.

Он исповедовался, совершал Божественную Литургию в Сочельник и на Крещение; со всеми вместе помолился, попраздновал, со всеми как бы простился… и принял безболезненную, непостыдную, мирную кончину, о которой Церковь молится ежедневно. К сожалению, мало кто из нас может этого сподобиться, обычно человеку нужно поболеть, поскорбеть, помучаться для того, чтобы приготовиться к кончине. А отцу Георгию это было не нужно, он был уже готов, и Господь призвал его к Себе. И в этом великое утешение.