Мы продолжаем публикацию интервью с отцом Александром –– основателем и бессменным духовником подмосковной православной школы «Рождество». Во второй части речь пойдет об истории создания школы и о сложностях, с которыми пришлось столкнуться на этом пути.

Скажите, отец Александр, трудно ли Вам было в первые годы служения в священном сане?

Сейчас труднее. Тогда любая задача была по плечу и хотелось совершать любые, даже самые авантюрные и совершенно невозможные поступки. Создание школы из этого разряда. Когда ты становишься настоятелем разрушенного Храма и начинаешь строить при нем школу, все собратья-священники смотрят на тебя, как на ненормального: «Ты сперва храм построй!».

Я имел в виду несколько иное: семинаристов обычно целенаправленно готовят к принятию сана, объясняют им какие-то технические моменты, у них есть отдельный предмет – «практика пастырского служения». С нашими же студентами все несколько иначе, можно даже представить ситуацию, когда рукополагаемый в священный сан выпускник до своей хиротонии был в Алтаре три или четыре раза в жизни.

Моему поколению очень повезло с пастырями, которые являли собой примеры для подражания. Я помню своего духовника, отца Дмитрия, когда он был в расцвете сил. Помню, как он буквально поднимал приход из ничего. Так что практика приходской жизни была мной пройдена с самого начала: батюшке передали руины, батюшка выходит на субботник, берёт лопату, а вместе с ним трудятся и его прихожане. Я всё это видел своими глазами. И мне оставалось только повторять. У меня была замечательная школа жизни.

Получается, что школу приходской и пастырской жизни Вы прошли на приходе, а в институте просто получили набор знаний?

Институт стал богословской вершиной. А бытовая и техническая стороны приходской жизни –носилки поносил, ломом помахал, а потом на службу идёшь - всё это было пройдено на своем приходе. Те, кто этого опыта не имеет, в каком-то смысле несчастные люди. В этом смысле даже можно сказать, что нынешние студенты в чем-то ущербны.

Мы с Вами сейчас находимся в православной школе «Рождество». Как получилось, что, ещё не построив храм, Вы стали задумываться о том, чтобы создать школу?

Опять же из жизненных обстоятельств. У меня родились дети. Первая дочка доросла до школьного возраста. В местную сельскую школу отдавать своих детей я не хотел.

Почему? Неужели местная школа такая плохая?

Про качество обучения я ничего тогда не знал. Знал только, что если отдать ребёнка в эту школу, надо будет как-то дополнительно оберегать его от наркотиков, которые, конечно, были не в школе, а вокруг школы. В то время сюда – и в Дедовск, и в Истринский район – из Москвы специально приезжали за партиями всех этих зелий. Шприцы валялись вокруг школьной мастерской, которая стоит немножко в стороне от основного здания, – я это видел своими глазами. Хотя даже не это было главным. Решающим моментом были воспоминания о том, что я видел на родном приходе: там была своя школа – гимназия «Свет». Она тоже зародилась вместе с приходом, вместе с ним росла, испытывала определённые «проблемы роста». И я воспринимал приход, как такое место во вселенной, где есть всё своё. А если нет, то надо сделать. Раз есть дети – почему бы не создать школу?

Но можно же отдать детей в одну из существующих православных школ…

Придется их далеко возить, мы же за городом жили. Машины у меня тогда не было. А отвозить ребенка в школу нужно каждый день. Вот так и было принято решение.

Но от решения до его реализации – «дистанция огромного размера»...

Да, начался скорбный путь… Нашлась «учительница первая моя», которая сказала: «А давайте, батюшка, сделаем!»

Это была моя школьная знакомая из параллельного класса. Она привела ко мне свою подругу, которая тоже была очень активная, работала в газете «1 сентября», осваивала разные педагогические технологии, к тому же была не замужем, в общем, видела всю себя в педагогике. С ней мы набрали первый класс. У нас не было не только помещений, а вообще ничего. У соседней школы мы попросили в аренду флигель, где раньше были мастерские, – к тому времени они перестали существовать. Нам его отдали бесплатно. Мы этот флигель отремонтировали и начали в нём свою школьную жизнь. Я даже не знаю, с чем это можно сравнить. Когда всё начинаешь, кажется – главное начать, а дальше оно само покатится. Действительно катилось, но с большим трудом. Рождались новые дети, их теперь у меня семеро. И было понятно, что нужно продолжать работать.

Как Вы решили проблемы с лицензированием, с аккредитацией?

Я ездил в Тулу к отцу Льву Махно, ездил в Ногинск к отцу Михаилу Ялову - в те места, где уже существовали православные школы. Я расспрашивал людей, смотрел, как всё это делается. Начали мы конечно же сначала безо всякой лицензии.

Подпольно?

Можно сказать, что подпольно. У нас же очень интересное законодательство в этой сфере. Когда ты лицензируешь учебное заведение, ты должен показать, что у тебя уже всё есть. Например, лицензируешь начальную ступень, первые четыре класса, – значит нужно показать наличие четырёх классов. А у нас был только один – первый класс. Только когда мы стали подходить к четвёртому классу, то стали готовить все необходимые документы к лицензированию.

Как Вы набирали первый класс?

Вслед за мной мои прихожане отдали сюда своих детей. Набралось 10 или 12 человек. Так мы и начали. С первым классом ведь легче – там нужна только одна учительница.

Не боялись, что «по бумагам» дети образования не получают?

То, что мы ничего не боялись, это я помню точно. Не боялись, в частности, потому, что ничего не знали. Я как-то прошёл по такой тонкой грани, когда глупость и незнание, которые позволяли не бояться, пошли мне на пользу. А когда узнавал, что, оказывается, нужно делать ещё что-то, тогда и начинал это делать.

Собственно, и в церковной жизни все строилось так же. С первым причастием было так: пошёл и причастился. Потом тебе говорят: «А ты читал правило?». Ну раз надо, то буду читать особое правило. В общем, все складывалось естественно.

Что произошло, когда дети окончили четвертый класс?

Мы получили лицензию. К этому моменту был написан школьный устав, «рыбу» я взял у отца Льва Махно. У меня не было иллюзий насчет моих способностей самостоятельно организовать среднюю школу. И отец Дмитрий Смирнов мне тоже сказал: «Начальную школу делай. Если не найдётся директор, который знает школьное дело со стороны бумаготворчества и всего подобного, то потом отдавай своих детей в обычную, государственную школу». Но, к счастью, такой человек нашёлся. В итоге мы благополучно прошли этот самый «бумажный» этап.

Когда начальная школа превращается в среднюю, возникают дополнительные сложности. Здесь одной учительницей уже не обойдёшься: нужны преподаватели-«предметники». Этим преподавателям, очевидно, нужно платить зарплату. Нужно обеспечивать уже совсем другую материально-техническую базу. Очевидно, Вы с этими сложностями тоже столкнулись…

Конечно. Ну как батюшки решают все эти вопросы? Они ходят и везде выпрашивают денег. Я это очень ясно понял на примере храма. Хочешь что-нибудь построить – надо сперва деньги выпросить. Я пытался по-честному обойти богатые местные коттеджи и сказать: «У нас есть возможность сделать хорошую школу, давайте скинемся деньгами!». Никто мне, конечно, не поверил. Мне сказали так: «Ну ты сделай школу и скажи, сколько это стоит. А потом мы посмотрим». Так вот и шел этот процесс: просить, строить, придумывать… Это сейчас я устал – иной раз думаю, кто бы меня от этого освободил. Школа ведь до сих пор ещё не закончена, хотя построено уже очень много. А тогда это было совершенно естественно: если ты приходишь на руины, понятно, что пока ты сюда не направишь какой-то золотой ручеёк, здесь ничего не получится.

Одна из главных проблем многих православных школ – уровень знаний, которого в итоге достигают выпускники...

Вообще, когда православные школы начинались, они рождались из взгляда на мир «через розовые очки». Родители пришли в Церковь и думают: «Какая у нас была несчастная жизнь, ведь нас не учили вере с детства! А мы своих детей будем вере с детства учить – это главное. Неважно, какая у них будет оценка по физике, по математике, даже по литературе. Главное, что у них будет вера». Как духовник школы с десятилетним стажем, могу уверенно сказать: это жестокое заблуждение. Православная школа – это не та школа, где будет легче воспитывать детей так, чтобы они выросли верующими и добрыми людьми. Это школа, где все будет сложнее.

Почему?

Р ебёнок становится подростком, а у всех подростков есть одинаковая родовая болезнь – редко кто её избегает – подростку делается тесно в тех рамках, в которых он живет. И хочется эти рамки разломать, выскочить за их пределы. Я в свое время выскочил за пределы «совковой системы». Мне повезло – я попал в Церковь. А вот мои дети выскакивают из верующей семьи, стало быть, и из Церкви, и я не знаю куда. У них «подростковый возраст». Они здесь «православия» набрали столько, что получился перебор.

«Сыты по горло, ешьте сами!»

Да, знаменитый синдром «дети верующих родителей», когда родители хотят, чтобы дети с младых ногтей верили в Бога так, как они поверили, кто в 15, кто в 19 лет, а кто и в 30. И то что православные школы зачастую оказываются воспитательным домом «сточного» образования – это, увы, правда. Только теперь некоторые школы научились из этого состояния выходить. Мне, слава Богу, повезло. Через нашу школу прошли разные директора. Валерия Феликсовна, с которой мы трудимся с начала образования средней школы, – это настоящий профессионал, она прекрасно понимает, что школа прежде всего должна учить. То, что у нас в школе хорошо учат, это не моя заслуга. Если бы мы с ней не встретились, я бы поступил по благословению духовника: отдал бы детей в среднюю государственную школу. Жил бы согласно принципу: вера должна сохраняться в семье, а образование нужно получать там, где его дают.

Продолжение следует...