В беседе с нашим корреспондентом архиепископ Тихон рассказал о той роли, которую играл наш Университет в церковной жизни епархии, об особенностях служения на Дальнем Востоке и о тех трудностях, к которым должен быть готов клирик, приезжающий сюда.

Ваше Высокопреосвященство, прежде всего разрешите выразить благодарность за то, что Вы нашли время встретиться и ответить на наши вопросы.

Спасибо, Георгий Вениаминович. Мне тоже очень приятно с вами общаться. Вы преподаватель Свято-Тихоновского университета, и я рад отметить, что Вы для нас человек совсем не чужой — Вы часто бывали на Сахалине.

Разрешите начать с вопросов, касающихся епархиальной жизни на Сахалине. С какими основными проблемами сталкиваются здесь современные пастыри? Это проблемы традиционные или появляются какие-то новые?

На мой взгляд, основные проблемы состоят в том, что наше общество деградирует нравственно, духовно: очень сложно объяснить молодёжи, что такое нравственные ценности, что значит «воровать — грех». Зачастую наши школьники спрашивают у педагогов, у родителей: «почему нельзя воровать?». Этот же сдвиг нравственных ценностей, который, конечно, надо преодолевать правильной ориентацией в жизни. Эту непростую задачу приходится решать всем сахалинцам, вне зависимости от того, как давно они приехали на остров.

Надо сказать еще о том, что до падения «железного занавеса» на Сахалине все конфессии были запрещены: здесь была пограничная зона. Еще одна местная особенность: не умаляя достоинств тех, кто живет на материке (черня других, белее не станешь), я, все-таки, свидетельствую, что здесь в основной массе люди жили более нравственно. Бездуховно — да, но более нравственно, чем на материке. Конечно, позитивный отпечаток прошлой жизни на острове все еще остается, но современная пропаганда приводит к тому, что люди теряют ориентиры как на материковой части России, так и у нас. Зачастую, чтобы вернуться к истокам, нужны усилия и в школе, и в вузах.

Владыка, а вообще в чём разница между, например, московским священником и священником на Сахалине?

Я не так много общался с московскими священниками, но некие соображения высказать могу.

На Сахалине никогда не было голода.

Мне одна женщина рассказывала, что, когда в 1939 году её отца объявили «врагом народа» и лишили «хлебной карточки», они не голодали: были рыба, ягоды, грибы. И вот это благословение Божие на наш, некогда «каторжный остров», продолжается и сейчас. Священники у нас не голодают. Живём мы достаточно сытно. Проблема в том, что далеко не каждый священник может вылететь на материк, хотя бы в отпуск: финансовые возможности ограничены. Как у нас это сейчас принято говорить в «светском» обществе, «качество жизни» не меняется.

Зачастую, кстати, священники, которым не удалось найти себя на материке, бывают очень востребованы здесь.

Существуют ли затруднения в таком важном деле, как подготовка будущих пастырей, в связи с удалённостью епархии?

Когда у нас работал филиал вашего университета, то для Сахалина это был глоток свежего воздуха. Учились не только священнослужители, но и миряне. Учились и молодые люди, и девушки, и женщины; учились с большим удовольствием, впитывая знания. Наиболее сильным выпуском был самый первый, он охватил максимальное число желающих. Но когда все филиалы закрылись, то, по благословению Святейшего Патриарха, сахалинцы стали учиться в Хабаровской духовной семинарии. В первом наборе училось 14 человек, и все закончили обучение. Двое, правда, пока не смогли защитить диплом, но, я думаю, это вопрос времени. Я бы сказал, что уровень обучения был достаточно высокий.

То есть тем, кто хочет себя посвятить пастырскому служению, достаточно сложно уезжать надолго и учиться в семинариях очно?

Знаете, я считаю, если говорить в целом об образовании, то конечно же священнослужителю, пастырю обязательно нужно высшее светское образование: либо до окончания семинарии, либо после, либо параллельно, но получить его в любой форме, на мой взгляд, необходимо. Для меня, как для правящего архиерея, гораздо удобнее, когда человек те пять лет, которые он будет обучаться в семинарии, будет нести послушания в епархии: надеюсь, что практика на Сахалине будет давать оптимальные результаты и для самих пастырей, и для епархии, поскольку у нас священников не хватает.

Сейчас образование священников все еще находится в стадии реформирования. Как Вам видится пастырское образование в целом? Что оно должно из себя представлять? Что самое важное для образования священнослужителей?

Вы знаете, я был свидетелем и работы филиала Свято-Тихоновского университета у нас на Сахалине, видел людей, обучающихся заочно в Хабаровской духовной семинарии, после этого поступающих в академию. Я бы сказал, всё индивидуально: кому-то нравится Свято-Тихоновский, с его такими строгими преподавателями, строгими экзаменаторами. Хоть это и не значит, что Хабаровская семинария мягкая и нетребовательная. У каждого учебного заведения своя специфика. Даже переход на различные формы обучения в рамках одного учебного заведения может принести конкретному человеку как плюсы, так и минусы. Какой-то универсальности я не вижу.

Но на что надо обращать больше внимания в системе образования пастырей? На какую-то учебную составляющую или на воспитательную? Каким предметам надо уделять больше внимания? Может быть есть какая-то специфика для таких миссионерских епархий, как Ваша?

На мой взгляд, основная дисциплина для пастырей, которые служат на отдалённых рубежах нашего Отечества, это конечно же история Церкви — этот предмет помогает лучше понимать назначение Церкви.

Священник должен уметь отвечать людям. У нас зачастую люди образованы хорошо, они хорошо знают светскую историю, могут задавать каверзные вопросы. На самом деле, когда человеку интересующемуся отвечают на должном уровне, то у него появляется интерес. Он же задавал вопрос не с целью уязвить священнослужителя, он что-то стремился узнать о Церкви. Подготовка священнослужителей, способных дать такой ответ — это важный миссионерский проект. Безусловно нужно знать Священное Писание, Предание Церкви. Но если и можно выделять какой-то один предмет, то им, на мой взгляд, будет именно История Церкви.

С Вашей точки зрения, история Церкви — это историческая или в первую очередь богословская дисциплина?

На мой взгляд, историю Церкви может преподавать только человек, имеющий богословское образование, правильно понимающий саму Церковь, живущий в Церкви активной, литургической жизнью. Только тогда он может правильно понимать церковную историю и правильно её преподавать.

Существует мнение, что единственно правильная форма подготовки клириков — это обучение в семинарии, что никакая другая форма для того чтобы подготовить пастырей вообще невозможна. С Вашей точки зрения, так ли это на самом деле?

Здесь, как я уже говорил, всё индивидуально. Чем хороша семинарская форма подготовки пастырей? Человек входит в традицию. Для тех людей, которые не воспитались в православных семьях, это идеальная форма обучения. Если же человек воспитывается в традиционной христианской семье, если он живёт Церковью, регулярно исповедуется и причащается, то конечно же Свято-Тихоновский университет более интересен. Есть возможность обучатся в ПСТГУ заочно, неся послушания в епархии — возможно, что для человека, недавно пришедшего в Церковь, эта форма обучения окажется оптимальной.

У нас был такой случай: один студент академии проходил практику на Сахалине. Тогда правящим архиереем был владыка Даниил, теперешний митрополит Архангельский и Холмогорский. Этот практикант с предубеждением отозвался об обучении в Свято-Тихоновском университете: «Вот Московская Духовная академия — это уровень!» — так он сказал. На что владыка Даниил, сам окончивший МДА со степенью кандидата богословия, тут же ответил: «А мы не знаем, где уровень выше!».

Важно то, что ПСТГУ — это прекрасный миссионерский проект: он позволяет светским людям увидеть, что такое духовное образование.

Увидеть в тех студентах, которые обучаются в ПСТГУ обычных светских людей, которые под немного другим углом зрения воспринимают нашу действительность. ПСТГУ — это возможность получить серьезное образование. Тот факт, что выпускники ПСТГУ защищают сразу диссертации по нескольким дисциплинам: богословию, истории или философии говорит об уровне этого заведения.

Насколько востребованы церковные, не принимающие сан специалисты в отдалённых епархиях даже вне крупных городов? Нужны ли они вообще? Нужны ли миряне, имеющие богословское образование и желающие служить Церкви не в качестве священнослужителей? Где они могут найти себе место в Вашей епархии?

Что касается нашей епархии, то, опять-таки, сказывается специфика всего Дальнего Востока: тут малая численность населения, мало людей. Такому специалисту будет трудно найти место у нас в епархии. У нас только начинается процесс становления. В дальнейшем постепенно, надеюсь, у нас появится возможность оплачивать работу тех людей не в священном сане, которые будут у нас трудиться: просто нужно время, особенно у нас, на дальних рубежах. Так во всем: например, когда у нас прошли первые голосования родителей по поводу преподавания в школах «Основ православной культуры», модуль ОПК выбрали от 4% до 6%. Сейчас этот модуль выбирают уже более 40%. Но на это ушли годы.

Востребованы ли богословы в таких епархиях, как Ваша? Нужны ли они здесь? Их же очень сложно готовить, это очень серьёзный процесс. Куда им идти дальше?

На самом деле у нас есть и преподавательская работа, есть ведение различных внеурочных дисциплин, чтение лекций нашим педагогам, а у нас очень высокий уровень педагогов. Конечно, когда лекцию читает кандидат богословия, это иной уровень общения и иной уровень убеждения. Богословы востребованы. Я понимаю, люди, имеющие диплом кандидата богословия, будут больше востребованы в семинариях. Тем не менее у нас есть богословские курсы, куда ходят наши миряне, которые затем становятся чтецами и певцами в храмах, откуда мы набираем будущих священнослужителей. Конечно, очень важно, кто и как ведёт эти занятия. Вообще для любого священнослужителя очень важно повышать свой уровень знаний: иначе суета и рутина постепенно его затягивают. Человек перестает развиваться, что конечно же неправильно.

Скажите, какое влияние на церковную жизнь в епархии оказал наш филиал?

Для нас был хороший миссионерский проект. Руководство области увидело, что на Сахалине открылся ещё один филиал серьезного вуза. Это, в глазах светских людей, сразу же повысило наш статус. Те священнослужители, которые не могли выехать с острова для получения даже заочного образования, получали его здесь, и это качественное образование. Когда филиал закрылся, не все его слушатели смогли окончить образование в ПСТГУ: вы понимаете, что священникам сложно выбраться куда-то. Тем не менее те, кто даже не закончил ПСТГУ впоследствии закончили свое образование уже в Хабаровской духовной семинарии. Вообще же на вопрос «зачем священнику образование?» я всегда отвечаю: «хотя бы чтобы не уходить в тайгу из-за страза близкого конца света и не призывать к тому же своих прихожан».

К сожалению, согласно современному законодательству, мы не сможем на Сахалине обучать студентов и выдавать им дипломы государственного образца. С другой стороны, если это обучение будет проходить в виде курсов, где будут выдаваться некие церковные свидетельства, может быть, даже с печатью вашей епархии, как Вы думаете, будут ли они востребованы?

Готовить помощников священников, помощников настоятелей по катехизаторской и миссионерской части для нас важно, но нам очень тяжело отправлять людей обучаться в Москву. Очень хотелось бы организовать у нас курсы повышения квалификации священнослужителей. На этих курсах преподаватели готовили бы будущих помощников священнослужителей для епархии. Для нас самих организация получения образование этими людьми является зачастую нерешаемой проблемой. Даже если бы была финансовая возможность послать 2000 человек два раза в год на сессию в Москву — это было бы очень сложно: ведь в массе своей эти люди работают на производстве, а в приходе несут добровольное волонтёрское служение. Я думаю, что практика организации подготовительных курсов для таких людей будет востребована не только в нашей епархии.

Беседовал Г. В. Бежанидзе

Фотографии Сергей Пронин