Мы продолжаем знакомить наших читателей с научными направлениями, развиваемыми на Богословском факультете ПСТГУ. Одним из таких направлений являются исследования нашей лаборатории «Социология религии». Мы публикуем интервью с научной сотрудницей этой лаборатории, преподавателем кафедры Философии религии и религиозных аспектов культуры Еленой Викторовной Пруцковой.

Елена Викторовна, в чем цель Вашего проекта и почему он важен для Церкви?

В мире есть не так много факторов, способных менять жизнь человека. Исследования показывают, что наши ценности обычно очень стабильны. Приход к вере, церковная жизнь — это один из факторов, который способен полностью перевернуть жизнь человека. Поэтому мне кажется важным и интересным изучать, как именно религиозность влияет на ценности, нормативные взгляды, поведение людей. В первую очередь наши исследования имеют научные цели: описать, понять, объяснить, но наши результаты могут быть важны и для Церкви.

Социологические исследования могут помочь оценить имеющееся на сегодняшний день и потенциально возможное количество прихожан, отслеживать динамику религиозности.

Религиозность в России – явление крайне неоднородное, и православных верующих невозможно выстроить по порядку в одну линию от наименьшей религиозности к наибольшей.

В исследованиях мы можем различить группы верующих, характеризующиеся своим уникальным типом религиозности, имеющие различную мотивацию посещения или, наоборот, отказа от посещения церкви, разное представление о религиозной жизни.

Существует ли к настоящему моменту общий, подтвержденный социологическими исследованиями, взгляд на влияние религиозности на жизненные ценности? В чем он состоит?

Существует некоторое количество исследований о том, как религиозность влияет на ценности. Часто ученые приходят к выводу, что религиозность связана с приверженностью традициям в большей мере, нежели с открытостью новому, и с заботой о других людях в большей мере, чем с самоутверждением. Однако это только общие результаты, когда же исследователи начинают углубляться в детали, находится масса нюансов и различий в зависимости от индивидуальных характеристик человека, вероисповедания, о котором идет речь, от ситуации в стране и других факторов. Например, известно, что в целом религиозность связана с высокой приверженностью ценности конформности, подчинения авторитетам, однако в странах, где отношения между Церковью и государством носят оппозиционный характер, религиозное учение может содержать норму неподчинения власти, и, соответственно, эта связь становится значительно слабее. То же происходит и с ценностью безопасности. В целом – связь положительная, однако в ситуации конфликта между Церковью и государством религиозность может быть сопряжена с рядом опасностей, поэтому те, для кого безопасность важна, будут склонны ограничивать свое участие в церковной жизни, либо отказываться от этой ценности. Помимо этого, иногда в результате исследований получаются противоречащие теории и общепризнанным закономерностям результаты. Однозначных ответов наука на сегодняшний день не дает, поэтому и интересно заниматься изучением этого вопроса. Кроме того, все эти выводы в первую очередь касаются западных стран. В России же число таких исследований крайне ограничено. Я думаю, это в первую очередь связано с тем, что на основании большинства массовых социологических опросов выявить влияние религиозности на ценностные установки не удается.

Почему, на Ваш взгляд, ряд социологических исследований в России не выявлял ранее значительного отличия в ценностной области между православными и нецерковными группами респондентов?

У меня есть несколько гипотез на это счет. Одна из них состоит во влиянии общего социального контекста, в котором протекает жизнь человека. Россия – не единственная страна, где фиксируемая социологами связь религиозности с ценностями и поведением – слабая или вовсе отсутствует. Даже исследования в рамках одной страны иногда дают противоречивые результаты. Приведу пример. В 1996 году известный американский социолог религии Родни Старк опубликовал статью, в которой он рассматривает результаты множества исследований о том, влияет ли религиозность на правонарушения в США. При этом часть из них показывала, что влияет, и очень существенно, а другая – что никак не влияет. Старк объясняет это противоречие тем, что религия может способствовать соблюдению социальных норм только там, где она принимается большинством как общезначимое основание для действия. Т.е., если тебя окружают религиозные люди, и следовать религиозным нормам принято в обществе, то и ты, будучи религиозным человеком, будешь им следовать.

Если же ты, будучи человеком религиозным, оказываешься в социальном контексте, где большинство – неверующие, то перестаешь следовать нормам, которые предписывает твоя религия.

Существует ряд последователей такого объяснения, которые находят ему эмпирическое подтверждение на базе межстрановых социологических опросов. Я не согласна со Старком, но в целом идея влияния социального контекста кажется мне очень плодотворной. Я думаю, и показываю это в нескольких своих статьях, что главной характеристикой социального контекста, влияющей на силу связи религиозности с ее ценностно-нормативными и поведенческими следствиями, является уровень первичной религиозной социализации в стране. В странах, где религиозные ценности усваиваются населением в раннем возрасте, мы будем фиксировать сильную связь ценностей и поведения с религиозностью. В то же время в странах, где первичная религиозная социализация практически отсутствовала, связь будет слабой, как, например, в нашей стране, где массовый приход в православие в 90-х годах не привел к каким-то заметным сдвигам в ценностях, поскольку во взрослом возрасте ценностная система уже сформирована и мало поддается изменению, за исключением небольшого числа случаев так называемой вторичной социализации, которая происходит при воцерковлении.

Отсюда – вторая гипотеза – что влияние религиозности в России (и, возможно, в других странах с низким уровнем первичной религиозной социализации) можно увидеть только в тех случаях, когда человек полностью меняет свой образ жизни в соответствии с предписаниями своей религии, в православии таких людей мы и называем воцерковленными. Они приходят в храм не только для того, чтобы поставить свечку, написать записки, набрать Крещенской воды или освятить окрашенные яйца и куличи на Пасху, но ведут постоянную целенаправленную работу над собой. В исследованиях на уровне приходов Русской Православной Церкви мы часто фиксировали, что люди, входящие в ядро приходской общины, а также ее периферию, существенно отличались от среднестатистических россиян по ценностям, установкам, поведению. Значительные отличия от нерелигиозных и слаборелигиозных россиян мы увидели и в репрезентативном всероссийском опросе воцерковленных православных в рамках проекта «Ортодокс Монитор», где критерием воцерковленности выступало причащение не реже 3-4-х раз в год. Эта группа населения – довольно малочисленная, поэтому в массовых опросах с выборками в 1000-2000 респондентов их просто не набирается достаточно для статистического анализа.

В своих публикациях Вы утверждали, что критерий частоты посещения богослужений в Православной Церкви не является достаточным для отнесения человека к группе, которую принято именовать «воцерковленные верующие». С Вашей точки зрения более показательным критерием является частота причащения, почему?

Одна из важнейших характеристик, отличающих воцерковленных людей – это регулярное причащение, которое предполагает серьезную подготовку, пост и исповедь. Человек производит попытку переосмыслить свои взгляды, ценности, изменить поведение. Если это происходит с определенной регулярностью, это может приводить к постепенным изменениям, обусловленным религиозностью. Такой работы над собой может не происходить, если человек ходит в церковь, но не причащается.

Возможно ли к настоящему моменту получить достаточно репрезентативную выборку воцерковленного, согласно избранному Вами критерию, населения России, для получения социологически корректных результатов?

Это возможно, хотя и сопряжено со значительными трудностями. Первая из них – это малочисленность группы воцерковленных православных верующих. У нас был опыт реализации такой выборки в исследовании «Ортодокс Монитор» в 2012 году. Конечно, реализовать такой опрос невозможно своими силами, без привлечения крупной опросной организации, и нам помогал в этом Фонд «Общественное мнение». Нашей целевой группой были православные, причащающиеся не реже 3-4-х раз в год, на тот момент таких людей насчитывалось 7%. Интервьюеры ФОМа, работая еженедельно по другим проектам, искали представителей целевой группы по месту жительства случайным маршрутным методом, и смогли опросить таким образом в течение месяца 806 человек.

Вторая большая проблема – это боязнь самих воцерковленных людей говорить на тему религии, боязнь своими словами как-то навредить Церкви.

И это касается не только православных, как показывает опыт нашего нового исследования четырех христианских конфессий, которое мы проводим в настоящий момент. Воспоминания о периоде гонений еще долго будут мешать социологам хорошо делать свою работу.

Почему критерием воцерковленности Вами была избрана не частота исповеди, а частота причащения? Редкое причащение (не более 4-5 раз в год), наряду с частым участием в богослужении, являлось распространенной нормой церковного благочестия в допетровскую эпоху, а также почти официально предписывалось в Синодальную эпоху. В Советское время частое причащение оказывалось проблематичным для многих верующих. В связи с этим в нашей Церкви до сих пор есть немалое количество условно-консервативных священников, полагающих что частое причащение для мирян - это модернизм. Таким образом мы получаем группу воцерковленных людей, регулярно исповедующихся, но редко причащающихся: не выпадают ли они автоматически из Вашего предметного поля?

Традиционно вопросы об исповеди и причастии объединялись в один («Как часто Вы исповедуетесь и причащаетесь?»), например, в известной методике «В-индекс», разработанной В.Ф. Чесноковой, поскольку предполагалось, что для большинства верующих эти две частоты в значительной мере совпадают. Когда мы начинали разрабатывать собственный инструментарий для измерения религиозности в рамках проектов Исследовательского семинара «Социология религии» в ПСТГУ, мы основывались на апробированных методиках, и оставили этот вопрос без изменений. Очень вероятно, что в ряде случаев это сопряжено с той ошибкой, о которой Вы говорите, поэтому в наших последних исследованиях мы решили убрать двойное основание вопроса, и теперь спрашиваем о частоте причащения отдельно.

Какова корреляция между жизненными ценностями и религиозностью, если сравнивать ценности воцерковленных людей с ценностями, характерными для основной массы наших сограждан?

Я изучала ценности с помощью «Портретного ценностного вопросника» Ш. Шварца и пришла к выводу, что воцерковленные православные значительно более других привержены ценностям Сохранения (традиция, безопасность, конформность) и Заботы о людях и природе (благожелательность, универсализм) и менее привержены противоположным ценностям Открытости изменениям и Самоутверждения. Одним из неожиданных результатов стали обнаруженные значительные различия в ценностях универсализма, по которым воцерковленные православные заметно опережают среднестатистических россиян, в то время как в большинстве предыдущих исследований в западных странах связь религиозности с ценностями универсализма либо была отрицательной, либо отсутствовала, и лишь изредка была слабой положительной.

Для воцерковленных православных в большей степени, чем для среднестатистических россиян важно, чтобы с каждым человеком в мире обращались одинаково, они чаще готовы выслушать мнение других людей и попытаться понять их точку зрения, даже если она отличается от их собственной.

Также, несмотря на общие низкие показатели по ценностям Открытости изменениям, различия обусловлены в наибольшей степени отвержением воцерковленными православными ценностей гедонизма, риска и новизны, в то время как по ценностям самостоятельности различия со среднестатистическими россиянами минимальны.

Каковы, с Вашей точки зрения, возможности практического применения результатов Ваших исследований?

Многие священники сегодня придают большую важность созданию на приходе сильной общины. Социологические исследования помогают понять, какие факторы приводят к этой цели наиболее эффективно. Ряд исследовательских проектов нашей лаборатории в ПСТГУ нацелен на изучение приходской социальной деятельности и факторов, которые способствуют успешности этой работы или, наоборот, препятствуют ее осуществлению – эти результаты могут быть полезны в планировании и организации такой деятельности.

Фотографии: Сергей Пронин

Текст: Иван Бакулин