Предлагаем вниманию наших читателей разговор с директором православной гимназии при Варницком монастыре священником Дмитрием Диденко. Окончив ПСТГУ в 2012 году, отец Дмитрий, помимо приходского служения, стал преподавать древние языки в Московской Духовной академии. А в 2015 году его назначили директором Варницкой гимназии, которую он сам окончил до поступления на Богословский факультет. Прав ли поэт, говоря «никогда не возвращайся в прежние места»? О директорской и преподавательской доле, о пути к священству, о том, каково это: войти начальником туда, где некогда был школяром, отец Дмитрий согласился рассказать нашим читателям.

Отец Дмитрий, уже второй год Вы являетесь директором Варницкой гимназии. Скажите, как Вы чувствуете себя в этом статусе?

Честно говоря, по-разному… Первое время после назначения я не чувствовал себя вполне на своем месте (да и сейчас не чувствую): ощущалось отсутствие опыта. Само назначение было для меня совершенно неожиданным. В Лазареву субботу мне позвонил протоиерей Павел Великанов и сказал, что мне следует приехать на прием к наместнику Троице-Сергиевой лавры архиепископу Феогносту. На этой встрече владыка Феогност сообщил мне, что я назначен директором Варницкой гимназии.

И какой была Ваша первая реакция на это решение?

Ну, я же гордый человек (смеётся), так что кого же кроме меня следовало назначить на этот пост? Если серьезно, то, разумеется, присутствовало некоторое удивление. В тот же день мы вместе с благочинным Лавры приехали сюда, и на следующий день он представил меня в новом качестве преподавательской корпорации. Причем среди учителей были те, кто учил меня самого в ту пору, когда я сам оканчивал эту гимназию. Когда отец Павел представлял меня в качестве директора, он особо отметил тот факт, что я сам ранее учился здесь. Кстати, интересно, что здесь к этому моменту остались как раз те учителя, которые в наибольшей степени запомнились мне самому за два года учебы в гимназии.

Насколько труден был этот переход в новый статус? Раньше эти люди учили Вас, а теперь Вы сами представляетесь им уже в священном сане и становитесь их начальником…

Эти люди трудятся здесь более 10 лет. У них есть естественное для церковного человека благоговейное отношение к священному сану. Что же касается работы в качестве директора, то мои предшественники, за исключением самого первого директора, тоже были людьми молодыми. Конечно, мое назначение стало неожиданным и для них, но моя молодость не оказалась для них чем-то новым. Самое же главное и приятное состоит в том, что в нашей корпорации не возникает проблем, которые требовали бы от меня как директора какого-то активного административного вмешательства. Все преподаватели общеобразовательных дисциплин – опытные специалисты в своем деле. У всех за плечами десятки лет учительского стажа. Нас во многом выручает лучшая школа города Ростова – гимназия имени Кекина. Там учится более тысячи человек, сама школа входит в число 500 лучших средних школ России. Костяк наших учителей старшей школы составляют или те преподаватели, которые ранее работали в этой гимназии, или те, кто продолжает трудиться и там, и у нас. Благодаря этому нам удается поддерживать весьма высокий уровень преподавания в старших классах. Наши выпускники уже традиционно демонстрируют высокий уровень знаний при сдаче Единого государственного экзамена.

Отец Дмитрий, Вы, вероятно, ехали сюда, имея какое-то свое представление о том, в чем состоит работа директора. В чем это представление оправдалось, а в чем нет?

Если честно, то я ехал сюда без особых ожиданий относительно того, в чем будет состоять моя работа. Кстати, интересная деталь: приблизительно за два месяца до моего назначения на этот пост в тот приход, где я тогда служил, был назначен священник Дмитрий Руднев, который до этого был директором Варницкой гимназии. Естественно, что, служа вместе на одном приходе, мы разговаривали о его прежней работе, хотя тогда у меня, естественно, и в мыслях не было, что вскоре я сам займу эту должность. Откровенно говоря, я полагал, что быть директором школы – это дело довольно-таки неблагодарное. Мне предлагали преподавать в Православной гимназии в Сергиевом Посаде еще когда я только окончил Свято-Тихоновский университет, но тогда мне казалось, что работа со школьниками – это та сфера, в которой у меня ничего никогда не получится. Трудно находить общий язык с детьми, выяснять отношения с их родителями, думать о том, как максимально доступно изложить учебный материал. Так что определенные опасения после назначения у меня были. Но, как оказалось, вероятно, отчасти из-за специфики нашей гимназии, все совсем не так страшно. Все-таки у нас проходит довольно жесткий конкурсный отбор в старшие классы. Ребята, которые к нам поступают, как правило, уже выбрали свою жизненную стезю – они мотивированы к обучению. Родители далеко, как и всевозможные отвлекающие от учебы факторы.
К счастью, огромную часть обязанностей, связанных с организацией учебного и воспитательного процесса (в том числе и «бумажную» составляющую), несут на себе мой заместитель и завуч. У них огромный опыт в этой сфере. На мою долю остаются представительские функции, вопросы о путях дальнейшего развития гимназии, преподавание в качестве одного из учителей (я веду занятия по латинскому и древнегреческому языкам) и общее модерирование жизни гимназии.

Но конкурсный отбор проходит только в старшие классы, а в гимназии есть еще и начальная, и средняя школы…

Туда тоже приходят те дети, родители которых осознают нашу специфику. Так что, как правило, это тоже церковные семьи и верующие ребята. Вообще, мы не ставим своей целью максимально наполнить наши классы. Мы учим тех, кто действительно хочет у нас учиться.

Но конфликты ведь все равно случаются: родители, например, могут считать, что их ребенку тут самое место, а сам ребенок может думать совсем наоборот. А может быть, увы, и самим родителям нет дела до того, как ведет себя их чадо в этих стенах. Многих ли приходится отчислять из младшей и средней школы?

Отчисление происходит тогда, когда имеет место грубое нарушение дисциплины. Такое, конечно, бывает, но, слава Богу, редко и дается всем нам очень тяжело. Конфликтные ситуации с родителями, разумеется, тоже случаются. Но опять же, такое происходит нечасто: большинство родителей, выбирающих обучение у нас, понимают, что воспитание детей – это совместная задача семьи и школы, и они не устраняются от образовательного процесса. Возвращаясь к тому, о чем я сказал ранее: поскольку сам я совершенно не представляю себе, как можно работать с младшими школьниками, я с огромным уважением отношусь к нашим учителям, которые это делают.

Еще одно поле для конфликтов – это тот самый конкурсный отбор в старшие классы: ребенка учили здесь с 1 по 9-й класс – а в 10-м класс его не взяли…

Этот вопрос у нас не встает: к сожалению, очень мало кто из выпускников наших 9-х классов хотел бы продолжать обучение у нас в 10-м классе. За всю нашу историю таких случаев единицы. Например, из предпоследнего выпуска только один молодой человек учился здесь с 5-го класса. Отчасти эта ситуация объяснима: все-таки поступление в наш 10-й класс обозначает довольно четкий жизненный выбор – большинство наших выпускников продолжают обучение в духовных учебных заведениях. Как минимум, поступление в 10-й класс означает, что человек избрал для себя гуманитарную стезю. Кроме того, в 10–11-м классах у нас обучаются только юноши, а в младшей гимназии большинство – девушки. Мы планируем в ближайшей перспективе открыть 10 и 11 классы без пансиона для выпускников 9 класса младшей гимназии.

Я для себя сделал вывод, что для наших старшеклассников основной общеобразовательный предмет – это литература. Поэтому на вступительных экзаменах в июле я взял себе за правило обязательно приходить на устный экзамен по литературе. Этот экзамен позволяет отобрать по-настоящему думающих людей, способных обучаться у нас с учетом нашего гуманитарного профиля.

Если человек к окончанию 9-го класса прочитал все положенные по программе книги лишь в кратком изложении, тогда ему здесь не место.

Полагаю, что отчасти из таких людей потом вырастают священники, поучающие с амвона, что не следует читать Толстого, так как он был отлучен от Церкви, а Гоголя, поскольку в его произведениях присутствует нечистая сила, и что вообще лучше читать «православную» литературу, а на художественную не тратить время. К сожалению, редко, но приходится встречаться с носителями таких идей среди абитуриентов.

А как понять меру воцерковленности человека, поступающего в 10-й класс?

Для этого я провожу личное собеседование, во время которого стараюсь понять, какое место Церковь занимает в жизни человека.

Но ведь возможно, что человек к этому времени настолько «интегрировался» в церковную жизнь, что приобрел изрядную долю церковного цинизма…

Поэтому на собеседовании я и не задаю такие вопросы, на которые можно ответить правильно или неправильно. Хотя элементарные вопросы о богослужении все-таки важны – так можно понять, ходит ли человек в храм в принципе. Но еще важнее для меня понять, что означает Евангелие лично для моего собеседника, а не то, насколько твердо он знает родословие Иисуса Христа. Вот на такие вопросы, связанные с личным отношением к Священному Писанию, можно или вовсе не ответить, или ответить скучно и банально. В первом случае очевидно, что человек Евангелие не читал, а во втором как раз и выявляется пресловутый цинизм и формальное отношение к церковной жизни.

Отец Дмитрий, давайте теперь поговорим о Вас. Как случилось, что Вы сами оказались учеником этой гимназии?

Дело в том, что основатель нашей гимназии игумен Силуан (ныне епископ Лысковский и Лукояновский) в первый же год ее существования организовал широкую информационную кампанию: объявления о наборе в гимназию тогда, в 2004 г., появились по всей России. Я жил в Костроме, увидел объявление о наборе на приходском стенде и мне захотелось сюда поступить. До этого я обучался в самой обычной школе, но с поступлением проблем не возникло. Честно говоря, я не знаю, был ли тогда конкурс при поступлении, но так или иначе меня приняли в 10-й класс.

Очевидно, прежде чем оказаться здесь, нужно было оказаться в Церкви, как складывался Ваш путь в Православие?

В церкви я оказался на рубеже столетий. В 2000 г. мы с семьей переехали в другой район Костромы, и храм оказался относительно рядом с домом. Так постепенно мы вместе начали ходить в церковь. Я начал посещать занятия в воскресной школе, хотя по сути это было прежде всего место для встреч. Школа не ставила каких-то амбициозных образовательных задач. Она помогала в главном: подростки благодаря этой воскресной школе оставались в Церкви.

Какие воспоминания остались от двух лет обучения в гимназии?

Одним из самых важных событий в моей жизни была встреча со старшим воспитателем гимназии Игорем Николаевичем Куниным. Он сумел по-настоящему заинтересовать христианством и меня, и многих других ребят, среди них, кстати, Ваш коллега, Денис Канаев. Благодаря Игорю Николаевичу мы по-новому стали смотреть на свое участие в церковной жизни, в таинстве Евхаристии, иначе относиться к чтению Священного Писания – он вел у нас Евангельский кружок. Я до сих пор считаю, что основы моих жизненных принципов и взглядов заложил он.

С учебой проблем не было?

Нет, учеба мне всегда давалась незаслуженно легко. Причем, если при поступлении в гимназию в моем аттестате за 9-й класс было восемь «троек», то 11-й класс я закончил «хорошистом». В 11-м классе и произошла первая встреча с преподавателями ПСТГУ. В 2005 г. к нам приехала делегация студентов во главе с о. Константином Польсковым, среди них был и нынешний преподаватель Александр Кольцов. Так я впервые услышал о ПСТГУ. Позже мы с Игорем Николаевичем ездили в Свято-Тихоновский на день открытых дверей: тогда я и принял решение, что после окончания гимназии буду поступать сюда.

А до этого куда Вы полагали идти после окончания гимназии?

Я хотел идти в духовное учебное заведение, но у меня не было какого-то конкретного варианта.

И чем же Вас привлек Свято-Тихоновский университет? Не проще ли было идти в семинарию, учебное заведение того же пансионного типа, что и гимназия?

В моем случае мотив был понятным: я хотел получить хорошее образование. Но при этом оборотной стороной свободной жизни студента была проблема с жильем. Общежитием на тот момент университет еще не располагал. Первый месяц снимал комнату вместе с одноклассником по гимназии (впоследствии он учился на Миссионерском факультете) Севахом Мирабяном рядом со станцией метро Коломенская – адрес мне дали в деканате. Спустя месяц мы увидели объявление на доске при входе в здание ПСТГУ: там говорилось, что диакон Андрей Кураев обеспечит жильем студентов ПСТГУ. Мы встретились с отцом Андреем после его очередного телеэфира, по пути к нему домой на Юго-Западную поговорили. Отец Андрей предоставлял студентам квартиру для проживания, но ему была нужна помощь в его тогда еще многочисленных поездках. К сожалению, мне в тот момент еще не было 18 лет, так что в связи с этим обстоятельством могли возникнуть проблемы с оформлением дальних поездок. Но, по ходатайству отца Андрея, меня с моим другом приютили на Московском подворье Троице-Сергиевой лавры, где я жил в течение двух лет. До сих пор я очень благодарен подворью за эти годы: нас кормили и обеспечивали буквально всем, вплоть до того, что нам оплачивали дорогу домой и из дома, а также транспортные расходы при перемещениях по Москве. Взамен мы исполняли по вечерам (одну неделю в месяц) послушания в трапезной – мыли посуду, что не требовало больших усилий и не мешало учебе. Потом, наконец, у университета появилось общежитие, и я переехал туда. А в ноябре 2009 г. я женился, и мы с супругой стали снимать комнату в районе Щелковской.

А когда Вы решили, что хотите стать священником?

Ну, желание стать священником у меня возникло вскоре после прихода в Церковь. Конечно, на первых порах в этом желании было много детской наивности, но в дальнейшем все-таки не было периодов, когда бы мне всерьез хотелось чего-то иного. Варницкая гимназия помогла понять, что даже если священник не преподает и не занимается наукой, ему все равно следует быть хорошо образованным и культурно развитым человеком. Сейчас, уже будучи преподавателем Московской духовной академии, я часто говорю семинаристам, спрашивающим меня, для чего им изучать такое большое количество различных дисциплин, в частности древние языки, что таким образом они приобретут некоторые интеллектуальные инструменты, которые в дальнейшем они смогут использовать в самых разных ситуациях.

Но ведь священника часто ценят не столько за то, что он говорит, сколько за то, например, что он умеет слушать и слышать человека…

Так некультурный и необразованный человек как раз и не способен слушать и слышать другого человека.

Но преподобный Серафим Саровский хорошим образованием не отличался…

Ну и что? Я же не говорю, что необразованный человек не может быть хорошим христианином и хорошим пастырем.

Я только утверждаю, что иметь хорошее образование лучше, чем его не иметь.

Конечно, если у тебя есть такой же живой опыт духовной жизни и общения с Богом, как у преподобного Серафима, то твоя необразованность не имеет особого значения, но все-таки такая глубина духовной жизни, увы, встречается нечасто, поэтому лучше, чтобы была возможность опереться на костыль образованности, чтобы не навредить людям через свое невежество.

А как решались «технические» вопросы: когда и кто предложил Вам писать прошение о хиротонии?

С момента женитьбы в 2009 г. мы с супругой часто ездили в ее приходской храм в городе Пересвет Сергиево-Посадского района Московской области – по выходным я там пел на клиросе. Этот храм является подворьем Сергиевой лавры. На первом курсе магистратуры настоятель храма отец Константин предложил мне рукополагаться и служить с ним вместе в его храме. Мне его приход очень нравился. Так как храм, как я уже сказал, имел статус лаврского подворья, то прошение о хиротонии я подавал Святейшему Патриарху через Лавру. Этот путь связан с дополнительными процедурами: кандидатура должна рассматриваться на духовном соборе лавры и лишь после этого документы на ставленника передаются в патриархию. В итоге моя диаконская хиротония совершилась спустя год с небольшим после момента написания прошения. Это было 16 октября 2011 г. В диаконский сан меня рукополагал владыка Феогност.

Когда Вы разговаривали с отцом Константином, речь шла о том, что ему на приходе нужен именно священник?

Речь шла именно о священническом служении, однако из-за различных бюрократических причин в диаконском сане я прослужил почти два года. В священники меня рукоположил Святейший Патриарх в сентябре 2013 г.

И как Вы вошли в новый круг обязанностей, связанных с иерейским саном?

На приходе отца Константина именно настоятель по преимуществу осуществляет пастырское окормление прихожан: сам исповедует, часто разговаривает с людьми. Он всегда доступен для прихожан, и люди, как правило, идут за советом именно к нему. Благодаря этому мне на первых порах было попроще: я мало исповедовал и много служил. Я очень рад этому, поскольку до сих пор не ощущаю себя вполне готовым для того, чтобы всерьез давать какие-то пастырские советы людям. С другой стороны, помимо обычных треб в этот период мне приходилось часто посещать больницу и совершать требы на дому, в том числе и напутствовать умирающих. Для меня этот опыт очень важен: часто человек, который всю жизнь прожил вне Церкви, именно в последние отпущенные ему дни и часы стремится исповедаться и причаститься. В такой момент человек предельно искренен: его не приходится учить покаянию – он сам знает и понимает, в чем согрешил. В общем, я на собственном опыте убедился в правоте митрополита Антония Сурожского, который говорил, что как апостолы увидели Христа во время бури, так и мы встречаемся с Ним лицом к лицу в горниле страданий. По милости Божией я был свидетелем таких встреч.

Сторонним наблюдателям часто представляется, что такой опыт общения с умирающими весьма тяжел…

Я могу говорить только за себя. Самое поразительное, что никто из этих людей не жаловался мне, не спрашивал «за что Господь меня так наказывает?». Это удивительно, потому что, как оказывается, вопросы Иова Богу, как правило, задают совсем не те люди, которые, как кажется, имели бы на это некоторое право, а совсем другие, сравнительно благополучные.

Насколько я знаю, в это же время Вы стали преподавать в Московской духовной академии. Как это произошло?

Огромную роль в моей жизни сыграли протоиерей Павел Великанов и Наталья Юрьевна Сухова. Преподавателем МДА я стал благодаря им. Я очень боялся, что по окончании магистратуры ПСТГУ окажусь в каком-то интеллектуальном застое. Мне хотелось преподавать. Наталья Юрьевна обратилась к отцу Павлу Великанову, который тогда занимал должность проректора по научной работе МДА, а он, в свою очередь, после личной беседы со мной рекомендовал меня иеромонаху Тихону (Зимину) – он преподает древние языки в МДА и является директором Сергиево-Посадской гимназии. Сначала, с 2012 г., я был его ассистентом, а потом, когда появилась вакансия, стал преподавателем кафедры древних языков.

И как внутренне Вам дался этот опыт перехода из разряда студентов в разряд преподавателей?

Этот переход прошел довольно легко. Хотя, конечно, такой переход обостряет собственное тщеславие. Практически эта страсть может выражаться в желании прослыть самым строгим, самым принципиальным и вообще понаставить всем «двоек». Я знаю за собой этот порок и не дерзну сказать, что вполне его изжил, хотя стараюсь с ним бороться.
При этом нужно сказать, что с «технической» точки зрения языки преподавать проще, чем другие предметы, когда требуется читать лекции и вести семинары. Ну и, конечно, в силу недостатка профессионального мастерства мне трудно бывает работать с отстающими студентами.

Ну и традиционный вопрос в заключение: все-таки главное в Вашей жизни, очевидно, то, что Вы являетесь священником. А что для Вас это означает?

Для меня священство – это прежде всего личное общение с Богом. Вообще, это самое главное в жизни любого христианина, но так как в моем случае христианство и проявляется прежде всего в моем священства, то для меня как для священника и христианина это самое главное. Я благодарен Господу за то, что как священник я могу быть свидетелем возникновения этих личных отношений с Богом у других людей: как происходит таинство призвания человека к Богу. Причем призывает к себе человека именно Сам Бог. Проповедь и беседы это, как говорит апостол Павел, семена, но взращивает их Сам Бог. Я могу только присутствовать при этом таинстве как свидетель и видеть, как при этом меняется человек и извлекать для себя уроки. Центральная составляющая священства – служение Литургии. Слава Богу, что Он меня к этому допускает!