Почему люди в 40 лет становятся священниками и где брать истории для книг — об этом в прямом эфире программы «Средь бела дня» на радио «Россия» рассказывает протоиерей Александр Дьяченко, автор нескольких художественных книг, выпущенных издательством «Никея».

Добрый день, уважаемые радиослушатели, у микрофона ведущая Ольга Слободнюк, сегодня у нас в гостях клирик Александровской епархии, руководитель епархиального миссионерского отдела протоиерей Александр Дьяченко. Отец Александр, наверное, нужно объяснить нашим радиослушателям, что они могут вас знать под другой фамилией?

Да, конечно, Дьяченко – это мой псевдоним, а фамилия моя Брагар. Протоиерей Александр Брагар.

Мы используем этот псевдоним в нашем эфире, поскольку поводом для нашей встречи послужил выход в печать в православном издательстве «Никея» вашей новой книги «Схолии. Простые и сложные истории о людях». Напомню, что у отца Александра уже вышли книги «Плачущий ангел», «В круге света» и «Преодоление». Мы сегодня о новой книге поговорим, но сначала я попрошу вас рассказать, как вы стали писателем, ведь это произошло уже в зрелые годы, а ведь мечтали вы о карьере военного.

Священство для меня – это такой итог, наверное. Всё приходит в своё время. Никогда не думал, что буду священником, потому что родился в семье военного и действительно мечтал о военной карьере. Но так получилось, что я не стал военным, а, избрав гражданскую стезю, работал в сельском хозяйстве. Потом начались годы перестройки, сельское хозяйство рухнуло и передо мной встал вопрос, как зарабатывать на жизнь. Я пошел на железную дорогу, прочитав объявление в газете, и в течение 10 лет работал на железной дороге составителем поездов, как я говорю, «помахал кайлом на железке». Эти 10 лет для меня стали определяющими, это было время закалки, время определения. Знаете, идет молодой человек служить в армию, — возвращается уже мужчиной, а мне для того, чтобы стать священником, нужны были эти 10 лет. Годы смирения, годы, когда ты за копеечку работаешь. Когда, знаете, поработал-поработал, телогрейку снимаешь — и выжимаешь одежду.

И это человек с высшим образованием оказался среди простых работяг…

Думаю, что не надо так говорить про простых работяг. С нами работали люди самые разные. У нас был такой Слава, он отсидел 25 лет, но был настолько человеком талантливым, настолько грамотным, начитанным! И если кто-то допускал в разговоре нецензурные слова, то Слава никогда ни одного гадкого слова не сказал. Общение с ним для меня дало такое откровение! Я изучал людей.

Они стали героями ваших многих рассказов?

В общем-то да, и я благодарен Богу, что были эти 10 лет, потому что всё-таки путь священства – это во многом путь смирения, и если человек становится священником в молодые годы, Господь его потом смиряет.

Потому что священство – это не работа, священство — это подвиг, священство – это уровень, на который человек должен выйти,

а очень часто, чтобы зайти на некий уровень, нужно сначала опуститься пред Богом, смириться.

И именно на железной дороге, если я правильно помню, вы в первый раз взяли в руки Библию.

Наверное, с Библией встреча у меня была и раньше, но работая на железной дороге я пришел к вере и поступил в Свято-Тихоновский богословский православный институт в Москве, заканчивая который, в общем-то, я и стал дьяконом. Это был уже осознанный путь, ведь я в 40 лет стал священником, а 10 лет моего священства потребовали переосмысления многого в жизни. Когда тебе уже 50, хочешь – не хочешь, ты должен оглянуться и посмотреть, как ты прожил жизнь. И вот в это время у меня наступила эра “Живого журнала”, эра записей и фиксирования историй, потому что мои дети однажды после какого-то моего очередного рассказа сказали: «Папа, ты должен это куда-то писать, если есть возможность, — поделись с людьми». Я попробовал написать один рассказик, второй, третий, — а когда решил, что, наверное, хватит, люди стали писать и требовать, чтобы я писал дальше. А вот теперь это стало для меня частью моего миссионерского служения, потому что я считаю, что мои рассказы – это продолжение проповеди человека, который вышел из храма и обращается уже вне его стен.

Герои ваших произведений живут вокруг вас, это обычные люди, с кем вы сталкивались до того, как стали священником, или уже будучи им. И когда читаешь ваши рассказы, складывается впечатление, что в них всё до последней капли правда. Но всё-таки вымысел в них присутствует в какой-то степени?

Сами описанные ситуации действительно реальные. Я белой завистью завидую фантастам, как они могут такое всё придумать! Я беру реальную ситуацию, не называя, естественно, человека, и описываю её с других сторон, переношусь в другой город, в другую страну, на другую планету, потому что мне важно проследить, как поступит человек, как отреагирует на ту или иную ситуацию, и вот всё это я рассматриваю. Ну а то, что люди говорят мне на исповеди или в духовной беседе я, конечно, не дерзаю передавать, есть такое понятие «тайна исповеди», как известно.

Вы сказали, что ваше творчество — продолжение проповеди. Разве может быть проповедь в форме рассказа?

Форма может быть разной. Одно дело проповедь, которую говорит священник с амвона, это проповедь высокого содержания, она основывается на Священном Писании, на толковании трудов Святых отцов. Священник, выходя на проповедь, отсебятины не говорит, он не имеет права, ведь он учит людей вере. Не себя преподносит, а преподносит Христа. Но вот сегодня, после такого длинного советского перерыва, чтобы человеку рассказать о вере, с человеком поделиться своей верой, — вполне возможна такая форма подачи. Конечно, то, что я пишу, не рассчитано на священников, не рассчитано на монашествующих, было бы даже смешно предполагать такие вещи. Но мои рассказы рассчитаны на обычных людей, причём любого возраста.

Здравствуйте, это говорят из Гусь-Хрустального, Юрий Алексеевич Летов, я 40 лет уже в поэзии. Нет ли у вас желания вступить в Союз писателей? И еще вопрос — книги как вы свои, продаете или дарите?

Спасибо большое за приглашение. Но я пока как-то не рассматривал вопрос о том, чтобы вступить в какой-то профессиональный союз. Мои рассказики – это проповедь, моя задача именно привести человека к храму. Не себя реализовать, а реализовать задачу – я по сути миссионер. Даже если бы я не был руководителем миссионерского отдела, я бы всё равно продолжал писать проповедь. А книги я никак не реализую. Дело в том, что изначально я ставил задачу распространять то, что я писал, — через интернет, поэтому я выбрал формат “Живого журнала”. А потом меня нашли издатели, православное издательство “Никея”. Они мне очень понравились, эти ребята. Во-первых, очень грамотные (я сам-то не такой грамотный как они), они в своем большинстве выпускники Московского государственного университета, там такие головы: филологический факультет, философский факультет. Они меня просто очаровали, если вы посмотрите, что издает издательство “Никея”, то увидите, какой высокий уровень, какое высокое требование к авторам. И вот они мне предложили, что мы, дескать, будем тебя печатать, будем распространять. Так что они сами и распространяют мои книги. Если я хочу иметь свои книги, то еду к ним на склад и покупаю.

Отец Александр, расскажите о своей новой книге «Схолии». Схолии – это…

Греческое слово. В переводе с греческого означает – комментарии, пометки на полях и между строк. Мне очень повезло: в мои руки попали дневники человека, который писал о своём дедушке, а этот дедушка оказался лицом историческим: Андрей Кузьмич Логинов. Если набрать это имя в интернете, вы прочитаете, что это один из подвижников благочестия XX века. И вот там описывается жизнь совершенно простого человека: жил обычный крестьянин и всю жизнь мечтал о монашеском подвиге. И когда он вырастил детей, когда получил благословение от своей жены, он продал дом в деревне, построил жене домик поменьше, а себе в трех километрах от деревни обустроил келью, обнес высоким частоколом, — а жена приходила и приносила ему хлебушек. Принесет, положит, постучится и уйдет. Он выйдет потом и возьмет. Три года вообще никого не видел, а всё это делал по благословению: он ходил в Саровский монастырь, и там получил благословение старца Анатолия. Три года он никого не видел, потом он начал принимать людей. Он 11 лет, до 1928 года пробыл в этой келье. Это были уже советские времена. И когда разгромили его келью, потом описывается, как его скрывали, как он прятался в своём доме у своих родных.

Смотрите, ничего не нужно выдумывать, вот она, жизнь!

Да, вот именно!

Ведь, знаете, когда закрыли храмы, когда расстреляли священников, к таким вот людям — совершеннейшим простецам — шел народ, и они окормляли, и окормляли с высочайшей ответственностью.

Я вот читаю об этом человеке и понимаю, что мне до него, как до небес. Его внутренний мир – это что-то колоссальное, Господь таких людей не то что вознаграждал дарами, а изначально давал им эти дары для того, чтобы они служили людям, служили Церкви. Я хорошо знаю внучку Андрея Кузьмича, она долгое время была моей алтарницей, помогала, и вот я получил от нее такие великолепно написанные дневники. И в книге я беру ту линию, которая меня заинтересовала (потому что там очень обширный материал), и накладываю рядом с ней другие истории: семьи, людей, которых я знаю, людей, которых я люблю.

То есть вы находите какие-то параллели?

Да, безусловно, потому что просто дневники – это будет малоинтересно. И вот представляете, там у меня выведена такая история: папа и мама, девочка 15 лет — конфликт поколений, девочка попадает по своему неразумию в автокатастрофу, двойной перелом позвоночника. Это 90-е годы, а её надо лечить… И вот там описывается подвиг родителей, как они ее ставили. Этот родительский подвиг начался с молитвы. Они были далеки от храма, а когда трагедия произошла, эта семья, опираясь друг на дружку, пришла к вере: и без слёз читать, как девочку ставили на ноги, как она отбросила костыли, как они учились бегать, просто невозможно.

Эта девочка тоже пришла к вере?

Она тоже пришла к вере, и, разговаривая со мной, она мне говорит: «Батюшка, я каждый день благодарю Бога за то, что со мной произошло, каждый день!» Вот эти две линии я соединяю. А почему «схолии»? Я же человек, я читаю истории этих людей — и делаю пометки на полях, записываю свои наблюдения, свои маленькие рассказики, свои какие-то мысли. А поскольку дневники есть дневники, а история моих друзей – это история моих друзей, только мною записанная, я все это и назвал — «Схолии».

Первым читателем книги была моя дочь, мама двоих ребятишек, тридцатилетняя молодая женщина. Она тут же в интернете выписала мою книжку, прочитала — не отрываясь, потому что знает этих людей, — а когда прочитала, сразу прислала смс: «Прочитала, спасибо, папа, я тебя люблю». И я понял, что самая главная оценка моей книги уже получена. И вот мне хочется, чтобы 5 тысяч (такой тираж книги) человек после прочтения книги написали или сказали друг другу такие слова: «папа, я тебя люблю», «мама, я тебя люблю», «сын или дочь, я тебя люблю».

Вот какова цель, потому что в любви пребывает Бог, любовь очищает человека, любовь делает человека лучше, а когда ты становишься лучше, у тебя этот спадает с глаз пелена, совершенно ненужные цели, временные цели, и ты начинаешь задумываться о вечном, а вечное оно рядом – протяни руку.

Источник: Радио «России», город Владимир

Расшифровка интервью: сайт издательства «Никея»