Священник Сергий Ильницкий: «Наше служение – максимально интеллектуальное»
Отец Сергий, расскажите, пожалуйста, о храме, в котором Вы служите.
Храм на этом месте, в Балашихе, стоял еще до революции: судя по фотографиям, храм был невероятно красивым – он очень напоминал византийские базилики. Потом, как и множество других церквей, был разрушен. А в 2000 г. трудами отца Михаила Мокашева был возведен наш храм в честь святого благоверного князя Александра Невского. Центральная площадь города, где сейчас находится городская администрация, также названа в честь этого святого. Сейчас настоятелем храма является протоиерей Александр Ивлеев, референт митрополита Ювеналия.
Много ли прихожан у этого храма?
Приход довольно большой: в праздники у нас бывает до 600 причастников. Причем если двунадесятый праздник выпадает на будний день, нам приходится служить по три Литургии: самая ранняя начинается в пять утра, чтобы люди успели потом на работу. В обычный воскресный день причащается 200–300 человек. Я возглавляю воскресную школу нашего прихода и с радостью могу сказать, что у нас очень много детишек. А вот подростков, к сожалению, немного: человек 15. Молодых людей вообще непросто удержать в Церкви. Причем, как правило, сейчас церковная молодежь – это в основном интеллектуальная элита. А такие ребята учатся в Москве, поэтому и церковная жизнь у них протекает на каком-нибудь московском приходе. Мы стараемся здесь кое-что делать. Так, например, с этого года у нас на приходе появилась театральная студия. Некоторые ребята к нам пришли именно так. Однако оказалось, что в основном это те, кого принято называть трудными подростками. Мы к этому, честно говоря, готовы не были. Сейчас основная наша задача – удержать тех ребят, которые уже пришли.
Отец Сергий, Вы происходите из священнической семьи. В период обучения в университете в ходу даже была шутка про Вас: «У меня папа священник, брат священник, мама священник…»
Помню, было такое. Но я, все-таки, не англиканин…
Довольно часто мальчики в священнических семьях идут по одному из двух путей: первый вариант – когда в период подросткового бунта мальчонка твердо принимает решение свою профессиональную жизнь с Церковью не связывать; второй вариант – это пойти по отцовским стопам, но без осознанного призвания. Расскажите, пожалуйста, о своей судьбе.
Я думаю, что если попович, не чувствующий в себе призвания к священству, оставаясь христианином, не идет по духовной стезе – это правильно. К сожалению, в моем окружении много детей священников, которые стали священниками только потому, что больше ничего не умели и не знали. Но все-таки и такие священники служат Богу и, я надеюсь, любят Бога, Который в ответ на это служение помогает им в их трудах. В моей семье действительно священники и отец, и оба брата. Я никогда не сомневался, кем мне быть. Я всегда, с самого раннего детства, хотел быть священником.
Хотя в подростковом возрасте, до десятого класса, был такой период, когда я сомневался, становиться ли мне священником. Но каких-то продуманных альтернатив не было. Вопрос стоял так: или быть священником, или кем-то еще.
Почему возникли такие сомнения?
Я думаю, что это было связано с некоторым ослаблением в духовной жизни, отчасти с влиянием внешнего мира. Я учился в обычной общеобразовательной школе, хотя в то время меня все уважали за то, что мой отец священник.
Это было в Калининградской области, в городе Чановск. Мой отец был в этом городе первым православным священником за всю его историю.
Как Вам удалось преодолеть сомнения?
Честно сказать, я не могу этого вспомнить. Для меня это было как-то органично и, конечно, благодаря моим родителям.
Просто мои родители – всецело преданные Церкви люди.
У меня в детстве, например, не было выбора пойти ли в субботу вечером на Всенощную. Это было просто семейным правилом. Став старше, я стал активно участвовать в богослужебной жизни. Мне это стало интересно. Так что можно сказать, что, несмотря на сомнения, у меня всегда было устойчивое стремление к священству.
Даже школьные предметы я учил исходя из того, что эти знания могут пригодиться в священнической жизни.
Почему Вы пошли учиться в ПСТГУ?
Поскольку мой отец – благочинный, мы, находясь рядом с ним, видели, что необходимо знать и уметь несколько больше, чем тогдашние выпускники семинарии. Например, один из моих старших братьев после школы поступил на Исторический факультет Калининградского университета, хотя, так же как и я, он никогда не сомневался, что будет священником.
Для него получение качественного образования было одним из этапов на пути к священству.
Честно говоря, семинария воспринималась всеми нами, как нечто не совсем обязательное.
Хотя, может быть, это не очень хорошо. Так получилось, что среди моих родственников огромное количество священников: и мамины родственники, и папины. Нам казалось, что если мы и так постоянно живем церковной жизнью, регулярно прислуживаем в алтаре и на клиросе, то чему еще мы можем научиться в семинарии? Поэтому была главная цель – получить образование. Я сначала тоже подавал документы в Калининградский университет. Но одна прихожанка с нашего храма рассказала мне о ПСТГУ, и я решил попробовать поступить туда: мне хотелось совместить университетское образование с богословским.
Трудно ли было на первых порах?
Да, было трудно. Причем поначалу сложности были чисто бытовыми. Еще не было общежития, и мне приходилось снимать квартиру, ездить на учебу издалека. А это все утомительно. Учеба была тоже довольно сложной: невозможно было пропустить ничего, нельзя было дать слабину, даже заболеть. И первое время, слава Богу, я не болел. Потом постепенно втянулся в процесс. Стал прихожанином Николо-Кузнецкого храма, появились друзья. В общем, все постепенно наладилось.
Когда Вы стали решать вопрос о хиротонии?
Я думаю, на последнем курсе.
Как Вы оказались в этом храме? Ведь, учитывая, что Ваш отец – благочинный, а у Вас есть университетское образование, Вы могли бы уехать обратно в Калининградскую область и служить там...
Более того, отцу нужен был помощник, и мне самому хотелось поступить именно так. Но в итоге, как мне кажется, все устроилось по воле Божьей. Здешний настоятель предложил мне стать священником у него в приходе.
А как вы познакомились?
Здесь, в Балашихе, три года служил мой брат. В это время я несколько раз сюда приезжал. И даже после того, как брата перевели на другой приход, я с ним бывал здесь на престольных праздниках. В итоге я получил предложение служить здесь, причем настоятель взял на себя все бытовые вопросы, в частности, обеспечил возможность достойно жить в материальном плане в ожидании хиротонии. В итоге я съездил один раз в Калининград, сыграл свадьбу и сразу же вернулся, чтобы рукополагаться.
Моя жена – выпускница Миссионерского факультета ПСТГУ. Мы с ней были знакомы на протяжении всего периода обучения. Оказалось, ее отец – священник, служит в Хакасии, но сам родом из Калининграда. Ее бабушка, дедушка, сестра тоже живут в Калининграде. Так что у нас общие корни.
Как прошел епархиальный совет?
Абсолютно гладко, спасибо нашему настоятелю. Поскольку на последнем курсе я был пострижен в чтеца в Троице-Сергиевой лавре, для рукоположения в Московской областной епархии мне нужно было получить направление от председателя Учебного комитета архиепископа Евгения. Получить это направление было очень непросто: система была еще не налажена. Нас постригли, дали документы, а потом о нас как-то забыли. Именно настоятель помог мне получить это направление. В итоге
на епархиальном совете мне не задавали никаких вопросов.
Это, прямо скажем, нестандартная ситуация. Причем члены епархиального совета особо подчеркнули, что у меня богословское образование, признаваемое государством.
Оте
Прямо скажу, я до сих пор к этому не привык. Я в священническом сане чуть больше года. Вы правы, пожалуй, это самое сложное – пастырское душепопечение.
Люди ждут от священника чуда, и, осознавая это, начинаешь чувствовать свою полнейшую немощь.
Честно сказать, я много думал о священстве, много читал, и мне казалось, что в принципе я к этому готов: я немало знаю, многое могу посоветовать людям. И только став священником, я начал по-новому осмыслять всю свою жизнь. Особый опыт для меня – это общение с людьми, страдающими тяжелыми болезнями. Дело в том, что у нас в городе был открыт онкологический центр, при котором недавно освятили храм. И наш владыка – благочинный, епископ Николай (Погребняк) – регулярно там служит, а все молодые священники по очереди проходят там практику сослужения с епископом и практику общения с тяжело больными людьми. При таком общении твоя вера должна быть скалой. Иначе люди тебе не верят. Часто они спрашивают: «Скажите, батюшка, я поправлюсь?» И нельзя сказать в ответ: «Я не знаю». Я до сих пор не знаю, что в таких случаях говорить.
Иногда приходится сталкиваться с такой точкой зрения, что весьма значительное количество дисциплин, изучаемых в Свято-Тихоновском университете, имеют очень отдаленное отношение к конкретной практике пастырского служения. Насколько Вам пригодились в жизни древнегреческий язык или философия? Может быть, «бабушкам это не нужно»?
Сейчас бабушки разные, есть очень образованные. У нас на приходе много замечательных старушек, которые являются для нас примером, и их вопросы, их интересы очень часто подстегивают к какому-то самообразованию. Кроме того, разные люди на исповедь приходят, с разными людьми приходится общаться в рамках эпизодических встреч: во время освящения квартиры, во время погребения усопших близких людей. Так что я не могу сказать, что есть лишние знания, которые я не применяю. А если учесть, что у нас на приходе есть еще и воскресная школа для взрослых, то оказывается, что буквально все, что мы изучали, так или иначе пригождается. Вот сегодня, например, ко мне пришла женщина, которая живет в Америке, и мне пришлось беседовать с ней на английском.
Скажите, пожалуйста, а остается ли время у приходского священника на самообразование?
Я часто задавал себе вопрос: священник с богословским образованием, он кто? Из какой области жизни его профессия? Для меня это довольно острый и серьезный вопрос, потому что
я часто встречал священников, которые говорили: «А я электрик».
Хотя это люди, которые окончили семинарию. Я не думаю, что человек с образованием электрика, который впоследствии получит высшее экономическое образование, скажет о себе: «Я электрик». Получается, что для многих богословское образование – это какой-то фон, который можно не заметить. Для меня это проблема. Я считаю, что наше служение максимально интеллектуально: нам приходится, во-первых, говорить проповеди, во-вторых, общаться с людьми, в-третьих, преподавать, вести какие-то беседы – и все это требует серьезной подготовки. Поэтому самообразование – это обязательная часть жизни священника. Любое Таинство или обряд я не имею право совершать формально, не указав людям на смысл этого Таинства, а сделать это можно, лишь обладая определенным интеллектуальным багажом. Ну, а время всегда можно найти – было бы желание.
Я думаю, главное – доверие Богу. Священник должен абсолютно доверять Богу, и к этому можно стремиться всю жизнь.
Беседовал Иван Бакулин
#интервью #выпускники #Ильницкий Сергей #верность Церкви #миссия #большая семья #формы церковной жизни