Отец Сергий, расскажите, пожалуйста, о храме, в котором Вы служите.

Храм на этом месте, в Балашихе, стоял еще до революции: судя по фотографиям, храм был невероятно красивым – он очень напоминал византийские базилики. Потом, как и множество других церквей, был разрушен. А в 2000 г. трудами отца Михаила Мокашева был возведен наш храм в честь святого благоверного князя Александра Невского. Центральная площадь города, где сейчас находится городская администрация, также названа в честь этого святого. Сейчас настоятелем храма является протоиерей Александр Ивлеев, референт митрополита Ювеналия.

Много ли прихожан у этого храма?

Приход довольно большой: в праздники у нас бывает до 600 причастников. Причем если двунадесятый праздник выпадает на будний день, нам приходится служить по три Литургии: самая ранняя начинается в пять утра, чтобы люди успели потом на работу. В обычный воскресный день причащается 200–300 человек. Я возглавляю воскресную школу нашего прихода и с радостью могу сказать, что у нас очень много детишек. А вот подростков, к сожалению, немного: человек 15. Молодых людей вообще непросто удержать в Церкви. Причем, как правило, сейчас церковная молодежь – это в основном интеллектуальная элита. А такие ребята учатся в Москве, поэтому и церковная жизнь у них протекает на каком-нибудь московском приходе. Мы стараемся здесь кое-что делать. Так, например, с этого года у нас на приходе появилась театральная студия. Некоторые ребята к нам пришли именно так. Однако оказалось, что в основном это те, кого принято называть трудными подростками. Мы к этому, честно говоря, готовы не были. Сейчас основная наша задача – удержать тех ребят, которые уже пришли.

Отец Сергий, Вы происходите из священнической семьи. В период обучения в университете в ходу даже была шутка про Вас: «У меня папа священник, брат священник, мама священник…»

Помню, было такое. Но я, все-таки, не англиканин…

Довольно часто мальчики в священнических семьях идут по одному из двух путей: первый вариант – когда в период подросткового бунта мальчонка твердо принимает решение свою профессиональную жизнь с Церковью не связывать; второй вариант – это пойти по отцовским стопам, но без осознанного призвания. Расскажите, пожалуйста, о своей судьбе.

Я думаю, что если попович, не чувствующий в себе призвания к священству, оставаясь христианином, не идет по духовной стезе – это правильно. К сожалению, в моем окружении много детей священников, которые стали священниками только потому, что больше ничего не умели и не знали. Но все-таки и такие священники служат Богу и, я надеюсь, любят Бога, Который в ответ на это служение помогает им в их трудах. В моей семье действительно священники и отец, и оба брата. Я никогда не сомневался, кем мне быть. Я всегда, с самого раннего детства, хотел быть священником.

Хотя в подростковом возрасте, до десятого класса, был такой период, когда я сомневался, становиться ли мне священником. Но каких-то продуманных альтернатив не было. Вопрос стоял так: или быть священником, или кем-то еще.

Почему возникли такие сомнения?

Я думаю, что это было связано с некоторым ослаблением в духовной жизни, отчасти с влиянием внешнего мира. Я учился в обычной общеобразовательной школе, хотя в то время меня все уважали за то, что мой отец священник.

Это было в Калининградской области, в городе Чановск. Мой отец был в этом городе первым православным священником за всю его историю.

Как Вам удалось преодолеть сомнения?

Честно сказать, я не могу этого вспомнить. Для меня это было как-то органично и, конечно, благодаря моим родителям.

Просто мои родители – всецело преданные Церкви люди.
У меня в детстве, например, не было выбора пойти ли в субботу вечером на Всенощную. Это было просто семейным правилом. Став старше, я стал активно участвовать в богослужебной жизни. Мне это стало интересно. Так что можно сказать, что, несмотря на сомнения, у меня всегда было устойчивое стремление к священству.

Даже школьные предметы я учил исходя из того, что эти знания могут пригодиться в священнической жизни.

Почему Вы пошли учиться в ПСТГУ?

Поскольку мой отец – благочинный, мы, находясь рядом с ним, видели, что необходимо знать и уметь несколько больше, чем тогдашние выпускники семинарии. Например, один из моих старших братьев после школы поступил на Исторический факультет Калининградского университета, хотя, так же как и я, он никогда не сомневался, что будет священником.

Для него получение качественного образования было одним из этапов на пути к священству.

Честно говоря, семинария воспринималась всеми нами, как нечто не совсем обязательное.

Хотя, может быть, это не очень хорошо. Так получилось, что среди моих родственников огромное количество священников: и мамины родственники, и папины. Нам казалось, что если мы и так постоянно живем церковной жизнью, регулярно прислуживаем в алтаре и на клиросе, то чему еще мы можем научиться в семинарии? Поэтому была главная цель – получить образование. Я сначала тоже подавал документы в Калининградский университет. Но одна прихожанка с нашего храма рассказала мне о ПСТГУ, и я решил попробовать поступить туда: мне хотелось совместить университетское образование с богословским.

Трудно ли было на первых порах?

Да, было трудно. Причем поначалу сложности были чисто бытовыми. Еще не было общежития, и мне приходилось снимать квартиру, ездить на учебу издалека. А это все утомительно. Учеба была тоже довольно сложной: невозможно было пропустить ничего, нельзя было дать слабину, даже заболеть. И первое время, слава Богу, я не болел. Потом постепенно втянулся в процесс. Стал прихожанином Николо-Кузнецкого храма, появились друзья. В общем, все постепенно наладилось.

Когда Вы стали решать вопрос о хиротонии?

Я думаю, на последнем курсе.

Как Вы оказались в этом храме? Ведь, учитывая, что Ваш отец – благочинный, а у Вас есть университетское образование, Вы могли бы уехать обратно в Калининградскую область и служить там...

Более того, отцу нужен был помощник, и мне самому хотелось поступить именно так. Но в итоге, как мне кажется, все устроилось по воле Божьей. Здешний настоятель предложил мне стать священником у него в приходе.

А как вы познакомились?

Здесь, в Балашихе, три года служил мой брат. В это время я несколько раз сюда приезжал. И даже после того, как брата перевели на другой приход, я с ним бывал здесь на престольных праздниках. В итоге я получил предложение служить здесь, причем настоятель взял на себя все бытовые вопросы, в частности, обеспечил возможность достойно жить в материальном плане в ожидании хиротонии. В итоге я съездил один раз в Калининград, сыграл свадьбу и сразу же вернулся, чтобы рукополагаться.

Перед тем, как спрашивать Вас о священническом служении, немножко вернусь назад. Как Вы познакомились со своей женой?

Моя жена – выпускница Миссионерского факультета ПСТГУ. Мы с ней были знакомы на протяжении всего периода обучения. Оказалось, ее отец – священник, служит в Хакасии, но сам родом из Калининграда. Ее бабушка, дедушка, сестра тоже живут в Калининграде. Так что у нас общие корни.

Как прошел епархиальный совет?

Абсолютно гладко, спасибо нашему настоятелю. Поскольку на последнем курсе я был пострижен в чтеца в Троице-Сергиевой лавре, для рукоположения в Московской областной епархии мне нужно было получить направление от председателя Учебного комитета архиепископа Евгения. Получить это направление было очень непросто: система была еще не налажена. Нас постригли, дали документы, а потом о нас как-то забыли. Именно настоятель помог мне получить это направление. В итоге

на епархиальном совете мне не задавали никаких вопросов.

Это, прямо скажем, нестандартная ситуация. Причем члены епархиального совета особо подчеркнули, что у меня богословское образование, признаваемое государством.

Оте ц Сергий, расскажите о трудностях, с которыми Вы столкнулись, став священником. Ведь в нашей традиции молодой священник сразу же должен выслушивать исповеди, люди ждут от него духовного совета, причем многие прихожане значительно старше самого священника, они имеют за плечами огромный жизненный опыт.

Прямо скажу, я до сих пор к этому не привык. Я в священническом сане чуть больше года. Вы правы, пожалуй, это самое сложное – пастырское душепопечение.

Люди ждут от священника чуда, и, осознавая это, начинаешь чувствовать свою полнейшую немощь.

Честно сказать, я много думал о священстве, много читал, и мне казалось, что в принципе я к этому готов: я немало знаю, многое могу посоветовать людям. И только став священником, я начал по-новому осмыслять всю свою жизнь. Особый опыт для меня – это общение с людьми, страдающими тяжелыми болезнями. Дело в том, что у нас в городе был открыт онкологический центр, при котором недавно освятили храм. И наш владыка – благочинный, епископ Николай (Погребняк) – регулярно там служит, а все молодые священники по очереди проходят там практику сослужения с епископом и практику общения с тяжело больными людьми. При таком общении твоя вера должна быть скалой. Иначе люди тебе не верят. Часто они спрашивают: «Скажите, батюшка, я поправлюсь?» И нельзя сказать в ответ: «Я не знаю». Я до сих пор не знаю, что в таких случаях говорить.

Иногда приходится сталкиваться с такой точкой зрения, что весьма значительное количество дисциплин, изучаемых в Свято-Тихоновском университете, имеют очень отдаленное отношение к конкретной практике пастырского служения. Насколько Вам пригодились в жизни древнегреческий язык или философия? Может быть, «бабушкам это не нужно»?

Сейчас бабушки разные, есть очень образованные. У нас на приходе много замечательных старушек, которые являются для нас примером, и их вопросы, их интересы очень часто подстегивают к какому-то самообразованию. Кроме того, разные люди на исповедь приходят, с разными людьми приходится общаться в рамках эпизодических встреч: во время освящения квартиры, во время погребения усопших близких людей. Так что я не могу сказать, что есть лишние знания, которые я не применяю. А если учесть, что у нас на приходе есть еще и воскресная школа для взрослых, то оказывается, что буквально все, что мы изучали, так или иначе пригождается. Вот сегодня, например, ко мне пришла женщина, которая живет в Америке, и мне пришлось беседовать с ней на английском.

Скажите, пожалуйста, а остается ли время у приходского священника на самообразование?

Я часто задавал себе вопрос: священник с богословским образованием, он кто? Из какой области жизни его профессия? Для меня это довольно острый и серьезный вопрос, потому что

я часто встречал священников, которые говорили: «А я электрик».

Хотя это люди, которые окончили семинарию. Я не думаю, что человек с образованием электрика, который впоследствии получит высшее экономическое образование, скажет о себе: «Я электрик». Получается, что для многих богословское образование – это какой-то фон, который можно не заметить. Для меня это проблема. Я считаю, что наше служение максимально интеллектуально: нам приходится, во-первых, говорить проповеди, во-вторых, общаться с людьми, в-третьих, преподавать, вести какие-то беседы – и все это требует серьезной подготовки. Поэтому самообразование – это обязательная часть жизни священника. Любое Таинство или обряд я не имею право совершать формально, не указав людям на смысл этого Таинства, а сделать это можно, лишь обладая определенным интеллектуальным багажом. Ну, а время всегда можно найти – было бы желание.

Отец Сергий, скажите отчасти "с высоты прожитых в священном сане месяцев", а отчасти из опыта давнего существования в священнической среде, как Вам представляется, что главное в служении священника?

Я думаю, главное – доверие Богу. Священник должен абсолютно доверять Богу, и к этому можно стремиться всю жизнь.

Беседовал Иван Бакулин