О том, почему события времен халифа аль-Мамуна актуальны для нас, как живут православные полиглоты, а также знают ли греки древнегреческий язык, рассказывает Анастасия Салимовская, студентка 1 курса магистратуры.
20 июня началась приемная кампания во всех вузах страны. Абитуриенты и родители вовсю изучают образовательные программы, примеряются к проходным баллам и выясняют перспективы трудоустройства выпускников. Одним из самых необычных направлений обучения в Православном Свято-Тихоновском университете является «Зарубежная филология. Древние языки христианского Востока» на богословском факультете. Главное его достоинство — уникальность учебной программы, аналогов которой среди образовательных программ светских и православных вузов нет. Наряду с востоковедческой подготовкой студенты изучают базовые религиоведческие, богословские, а также филологические дисциплины. Одной из сильных сторон кафедры является изучение древних восточных языков.
Анастасия, с чем было связано решение поступать в ПСТГУ и почему выбрали такое сложное направления обучения?
Это произошло совершенно случайно. Арабской культурой я никогда не интересовалась, восточных корней у меня нет. Как многие выпускники, я столкнулась с тем, что мне интересно все и нет какого-то одного конкретного направления. Я подала документы в 5 разных вузов на самые разные факультеты — от математического до юридического, в том числе на филологическое направление Православного Свято-Тихоновского университета, мой папа заканчивал в свое время богословский факультет. А когда пришло время отвозить оригиналы документов, как-то само собой получилось, что отправилась я в ПСТГУ.
Языки никогда не были моей сильной стороной. Помню, в школе я сидела на последней парте и наша учительница убеждала сдавать ЕГЭ по английскому: вдруг пригодится? Я посмеивалась, ведь это точно не обо мне. Я неплохо разбиралась в математике, ходила в физмат школу при МАИ. И вот я оказываюсь на филологическом направлении богословского факультета. Причем изначально я поступила на классические языки, но в начале учебы у нас была общая пара с восточниками, и они мне очень понравились, такие по-восточному спокойные. А, когда узнала, что преподавать арабский будет профессор Владимир Васильевич Лебедев, один из ведущих специалистов в арабской филологии, сомнений в переходе не осталось.
На сегодня у меня 7 языков: арабский, коптский, французский, итальянский, немецкий, латинский с греческим. И, конечно, английский. Но он не в учебной программе, а в постоянном активе, из-за того что мы работаем с англоязычными источниками. Потому что учебники по коптскому, например, есть только на английском. Классические языки — латынь и древнегреческий — идут по особой программе, после которой мы получаем дополнительный диплом.
В арабской литературе мы часто имеем дело со случаем, от которого меняется весь ход истории. Для нас, православных, этот случай называется Промыслом. Получилось странно, необычно, но за пять лет я ни разу не подумала, что нахожусь не на своем месте.
Как общаются между собой студенты и как проходила учеба?
После перевода на восточное отделение я сразу стала старостой. Нас было шестеро, такая камерная группа с дружеской почти домашней атмосферой. Учеба на факультете формирует командную работу, потому что языков много, без взаимной поддержки очень сложно. Особенно непросто осиливать древнегреческий. В нем очень много исключений и большой объем домашних заданий. После 3 курса нас осталось четыре девушки, очень мотивированные и прилежные, поэтому закономерно встал вопрос о магистратуре. Два года назад две наши выпускницы успешно продолжили обучение в Ливане, в Баламандском Богословском институте имени преподобного Иоанна Дамаскина. Собственной магистратуры в ПСТГУ по нашему направлению на тот момент не было. Ситуация осложнялась пандемией. На магистратуру было выделено только два бюджетных места, поэтому одна наша студентка ушла в другой вуз, в магистратуру на «Преподавание на английском языке», а другая продолжила образование в магистратуре ПСТГУ на Теологии. Программа для нас была разработана совмещенная, то есть мы изучаем предметы классического направления, а дополнительно проходим восточные дисциплины.
Расскажите подробнее об области своего научного интереса и магистерской диссертации.
В магистратуре я продолжаю свое бакалаврское исследование о литературной трансформации образов мусульманского правителя. В течение нескольких лет я занималась изучением фигуры халифа аль-Мамуна в христианских текстах, а сейчас открываю его не менее известного отца — Харуна ар-Рашида. Любопытно, что он дружил с Карлом Великим. Именно его личность была взята за основу персонажа из «Сказок тысячи и одной ночи», того самого правителя, которому Шахерезада рассказывала свои истории.
Что касается халифа аль-Мамуна, то он пытался объединить мусульман в своем халифате, примирить враждующие религиозные секты под единым началом, а по сути пытался остановить братоубийственную войну. Такой вот князь Владимир для арабского мира. Для нас его фигура важна прежде всего потому, что он отличался большой веротерпимостью по отношению к другим религиям, в том числе к христианам. До нас дошла запись диспута, который состоялся в 829 году при дворе халифа аль-Мамуна с Феодором Абу Куррой. Это крупнейший арабо-христианский писатель и богослов. Совсем недавно в издательстве ПСТГУ вышла книга протоиерея Олега Давыденкова о его богословском учении. Если верить записям диспута, халиф выступает как справедливый арбитр в межрелигиозном споре. Например, он отстраняет от участия одного из мусульманских мыслителей, который неуважительно высказался о христианском епископе. Для нас этот опыт межрелигиозного общения очень важен, ведь в современном мире не всегда хватает культуры ведения споров. В арабской версии жития Федора Эдесского халиф аль-Мамун даже исповедует христианство и принимает мученическую кончину; Церковью прославлен святой, которого иногда соотносят с аль-Мамуном.
Помимо восточных языков на направлении изучаются два классических языка и три современных европейских. Насколько сложно погружение в такие разные языковые стихии?
Изучение языков требует усидчивости, упорства и последовательности. И тогда со временем все укладывается в стройную систему. Каждое новое правило в изучаемом языке ты начинаешь сопоставлять с аналогичным, уже пройденным в других языках. Практическая польза от знания древних языков может быть неочевидной: для современного грека древнегреческий так же непонятен, как для русского человека церковнославянский. Однако знание открывает двери для самой широкой научной работы, а польза открываться с самой неожиданной стороны. Недавно я обнаружила текст, как раз касающийся халифа Аль-Мамуна. Прочтя значительный отрывок, я заметила, что он как-то странно записан: кажется, на английском, но с расставленными надстрочными знаками. И с удивлением обнаруживаю, что только что прочитала три страницы на испанском. Я читаю на языке, который никогда не учила, и все понимаю.
Вообще, у каждого языка свое очарование. Немецкий язык похож на цветущий букет. Для меня он ассоциируется с нежной немецкой поэзией, которую мы изучаем. Очень обидно слышать, что он какой-то грубый. Хотя я и сама так считала раньше. Из-за своей художественной вязи арабский напоминает мне кружевное одеяло. Коптский — это пустыня и монашество. Древнегреческий отличается сложным синтаксисом и миллионом исключений из правил. Латынь — это Овидий: Icare! — dixit, ubi (e)s? Французский для меня был личным открытием, настолько легко и интересно оказалось его учить. Итальянский — это опера, паста и детство — моя прабабушка была женой торгового представителя в Италии. Я хорошо помню эти вечера, она заваривала кофе, доставала печенье и рассказывала про итальянские улочки, шумный и пестрый народ. Английский в этом многообразном ряду языков похож на Иванушку-дурачка. Честно, он немного простоват. А вот русский язык ассоциируется у меня с дисциплиной. Не так страшно делать ошибки в изучаемом языке, как в родной речи. Она должна быть правильной и красивой. Изучение иностранных языков формирует уважение к родному языку.
Вы первые, кто обучается в магистратуре с добавлением восточной программы по направлению «Древние языки и патристическая литература». Радостно и волнующе быть первопроходцами. Что бы вы пожелали тем, кто идет за вами следом?
Мы чувствуем большую ответственность. Будем откровенны, обучение на нашем направлении сложное. Из-за объема материала, интенсивности, количества языковых пар накапливается усталость, у студентов случается выгорание. Неслучайно выпускников бакалавров так немного. Поэтому мы, магистранты, призываем наших младших коллег не опускать руки и двигаться дальше. Своим примером мы показываем, что все возможно. К этой внутренней убежденности прикладывается отеческая помощь наших дорогих преподавателей и литургическая жизнь в Университете.
Могу сказать, что именно в магистратуре происходит это волшебство, когда накопленные знания раскрываются в полном объеме, начинают взаимодействовать и преломляться в новые грани. Неожиданно для себя усваиваешь то, что было для тебя всегда непонятным. Те, кто поступает к нам на направление восточно-христианской филологии и восточных Церквей, могут быть уверены, им всегда будет чем заняться. Необъятный корпус произведений и рукописей на древнегреческом не переведен и не изучен. Знание языков открывает в академической среде огромные возможности. А через восторг личного открытия обретаешь любовь к научному знанию. Между собой мы шутим, что у филологов отличная память и живут они дольше. В изучении древних языков вообще много оптимизма.
Беседовала Ксения Вячеславовна Белошеева
